Гроза на Шпрее - [134]

— Неплохая коллекция! — кивнул на этот стенд Думбрайт.

Шлитсен скромно опустил глаза, словно первый ученик, которого при всех похвалил учитель.

— Да, появилось много новинок… Кстати, упражнения с оружием — излюбленные дисциплины наших воспитанников. Покажите, Ломан, чего мы достигли!

Инструктор, который при появлении начальства оборвал команду, рубанул ладонью воздух и приказал:

— Позиция!

Мордатый курсант, с которым он отрабатывал какой-то прием, поднял руку с длинной черной палкой.

— Бросок!

Сильное движение кистью, и палка взмыла вверх, выпустив острое лезвие. Блеснув, словно молния, нож пересек комнату и впился точно в центр красного кружка, начерченного на макете.

— Попадание отличное! Сердце! — констатировал инструктор.

— Для этих упражнений комната маловата, — пояснил Шлитсен. — Пока позволяла погода, мы проводили их на воздухе. Лучшие курсанты точно попадают в макет на расстоянии двадцати метров.

— Неплохо! — похвалил Думбрайт и, похлопав курсанта по спине, приветливо кивнул инструктору.

— Я попросил бы вас заглянуть и в этот класс, — Шлитсен указал на дверь в конце коридора. — Специально, чтобы познакомиться с руководителем группы, который сегодня проводит там занятия. Своеобразный уникум: живой покойник. Нунке взял его в школу временно, пока в высших сферах решается его судьба. Но выяснилось, что он весьма полезный для нас человек. Выученик самого Отто Скорцени! А каждый, кому посчастливилось пройти обучение в замке Фриденталь — ас в своем деле!

— Скрывается от правосудия? И, конечно, под чужим именем?

— Что-то похожее. Его фамилия сейчас Зепп. Вальтер Зепп.

Шлитсен замедлил шаг и вкратце рассказал Думбрайту историю похищения Вернера Больмана и его фальшивых похорон.

Не входя в комнату, Шлитсен и Думбрайт остановились на пороге так называемого класса. Тут тоже обучали убивать, только другим способом — голыми руками.

Начальник школы подал руководителю группы знак не останавливаться, и тот, ни на миг не запнувшись, продолжал лекцию:

— Так вот, подчеркиваю еще раз: вы даже не представляете, сколь хрупкая вещь — человеческий организм. Зная, как и куда бить, вы непременно победите противника. Существует много превосходных и надежных приемов. Сегодня мы отработаем некоторые из них: удар в сонную артерию (Зепп повернул манекен и показал две обозначенные красным точки на шее), удар в переносицу и удар по горлу. Удар наносится так.

Блеснул оскал зубов. Рука быстро взлетела и ребром ладони врезалась в горло резинового манекена. На миг как бы возникло подлинное лицо Зеппа, чтобы тотчас же скрыться под маской небрежного превосходства и привычной деловитости.

Курсанты по-разному отреагировали на только что увиденное. Одни были угнетены и стушевались, пораженные несовместимостью будничных слов с их зловещим смыслом, Другие жадно, с каким-то болезненным интересом буквально впитывали в себя все услышанное и увиденное. Кое-кто остался равнодушным. Эти или хорошо умели скрывать свои чувства, или были настолько потрепаны жизнью, что их трудно было чем-либо поразить.

— Совершенно сырой материал, — недовольно буркнул Думбрайт, когда за ними закрылась дверь.

— Группа только что приступила к спецподготовке. Недели через две вы их не узнаете.

— Меня больше интересуют те, на кого можно рассчитывать уже сегодня.

— Тогда пройдемте в классы радиодела и фотодела, а потом к шифровальщикам. Здесь у нас больше всего новинок и, как говорится, сосредоточена наша элита. Без преувеличения могу заверить, что каждый второй курсант за считанные минуты может собрать и разобрать радиоаппарат любой системы, безукоризненно владеет техникой радиосвязи, может аппаратом любого типа сфотографировать нужный объект в любом ракурсе, при любом освещении, даже в инфракрасных лучах.

— И много их, таких высокомудрых? — в голосе Думбрайта прозвучала нескрываемая иронии, и Шлитсен тотчас стушевался.

— Около двух десятков. Согласитесь, времени у нас было в обрез. В большинстве это наши воспитанники еще из Фегераса.

— Поразили! Ошеломили! Да на кой черт мне все ваши новички, если вы не можете набрать и двух десятков людей, готовых выполнить задание. Ползете черепашьим шагом. А потерянное время ничем нельзя восполнить.

— Вы не так меня поняли, мистер Думбрайт! Я имел в виду только лучших. Уверяю вас…

— Хорошо. Обсудим все потом. Что у вас здесь, что это за эмблема на двери?

— Лаборатория. Заходить в помещение не рекомендуется, но из тамбура, через смотровое окошечко… Я уверен, это вас заинтересует.

Сквозь толстое небьющееся стекло Думбрайт и впрямь увидел некое подобие химической лаборатории. Среди столов, заставленных множеством колб, реторт, пробирок, группа людей в масках и защитных костюмах склонилась над станком, в котором корчился пес. Ему, похоже, только что ввели яд и теперь наблюдали, как он действует.

Думбрайт отшатнулся от окошка.

— Что это? — воскликнул он, пораженный, и, не ожидая ответа, направился к двери.

Шлитсен понимает — зрелище не из приятных. Но не может же этот самонадеянный янки остаться равнодушным к самой идее создания центра, где глубоко и основательно изучается влияние тех или иных химических соединений на организм человека. Ведь это тоже оружие, только оружие наиболее скрытое, которое удобно применять в различных случаях: моментальное убийство или медленное уничтожение, а то и просто можно оглушить жертву, чтобы лишить ее возможности сопротивляться. Наверно, осмотр и следовало начать с лаборатории, как с козырного туза, это сразу произвело бы впечатление, сгладило бы, затушевало кое-какие недочеты в других звеньях.