Гроза Кровавого побережья - [62]

Джалаф Шах учтиво кивнул, словно подтверждая слова Конана.

— Ты отрицаешь, что копил корабли и владел самыми красивыми женщинами, провозгласив себя Повелителем пиратов; и что прославлял иностранные державы и построил замок на высотах над Джафаром?

Конан фыркнул, напрягая мускулы рук, натягивая веревки, державшие его.

— Замок — мой дар Братству, и не более. Что вы думаете, что я заберу его с собой в могилу? Я всего лишь укрепляю силу Джафара и улучшаю ваше благосостояние. Я принес вам легкую наживу!

— А теперь ты еще указываешь, что нам лучше? — закричал Джалаф Шах.

— Это и есть высокомерие, — объявил Рондо.

— Виновен! — Барабан загрохотал от ударов рукояти ножа Джавала. — Что ты скажешь про сочинение законов?

— Что вы имеете в виду? — огрызнулся Конан. — Люди обвиняли меня во многом, но никогда ничего подобного я не слышал.

Предатель Рондо шагнул вперед, встав рядом с Джалафом Шахом.

— Сочинение законов означает введение обременительных запретов, таких как «закон о сигнале», после которого жителям не разрешается выходить на улицу в Джафаре, и твой запрет, наложенный на прибрежные рейды.

Конан пожал плечами, насколько позволяли его путы:

— Вы — переболевшие цингой псы — не желаете ничего, кроме как выбросить все свои деньги на выпивку или подарить их грабителям и убийцам — островитянам Джафара.

— Твое оправдание неудовлетворительно. — Снова загрохотал барабан. — Что до третьего обвинения… — ; Джавала сделал паузу, пересчитывая пальцы острием ножа. — Джалаф Шах, ты объяснишь, что имел в виду?

— Убийство, не имеющее оправдания. А именно: убит был Дикколо, наш брат.

— Кром скрутит вашу плутовскую стаю! Пусть гончие Эрлика отгрызут то, что делает вас мужчинами, а восьмирукая Саддрах поточит свои многочисленные ножи о ваши глотки!

Сдерживаемый веревками и парусиной, натянув мускулы, как канаты, Конан боролся и тщетно сыпал проклятиями. На покрытых шрамами небритых лицах наблюдающих за ним пиратов он не видел ни жалости, ни сочувствия. Если бы только он заметил раньше, как мятежные офицеры Фердинальда настраивают команду против него… если бы только Сантиндрисса, обидевшись, не ушла на борт галеры Брилит. Если бы только он сумел дотянуться до своей сабли, которая торчала, воткнутая в палубу всего в нескольких шагах от него!..

— Тысячи скорпионьих жал в твой лживый язык, Джалаф Шах! — злился Конан. — Так это, значит, ты положил бедного Дикколо у моих дверей? Он был одним из самых отважных пиратов, хоть порой и вел себя как докучливый слепень! Он грабил суда вместе со мной. Вместе мы очистили дюжину кораблей и с полдюжины малых портов. Я не тронул бы его пальцем, но теперь переверну Джафар вверх ногами, чтобы найти его убийцу!

— Хитрая уловка, — усмехнулся Рондо, — и предлог, чтобы в дальнейшем запугивать и намекать на причастность к этому делу неугодных членов Братства. Дикколо был убит далеко от воды, у ворот твоего замка. Кто, кроме тебя и твоих слуг, мог сделать это?

— Какая гнусность, — прибавил Джалаф Шах. — Убийство без причины избавило тебя от надоедливого человека. Дикколо, хоть и был неприятным человеком, никогда не стал бы плясать под дудку тирана… Вот его и заставили замолчать.

— Теперь мне все понятно. — Неожиданно Конан успокоился. Его глаза злобно засверкали. — Ты и твои мятежники — именно те, кто хотел заставить его замолчать. Без сомнения, Дикколо шел в мой замок для того, чтобы предупредить меня о вашем предательстве, но в ту ночь вы послали за ним убийц. Ваши слова полны лжи, как и клевета, которую вы тут про меня рассказываете! — Натянув веревки, Конан поднял руку в угрожающем жесте. — Ты, Джалаф Шах, — человек Кналфа! Сейчас ты страстно желаешь занять мое место. А сладкоречивый Рондо — шпион и убийца, которому платят туранцы! Остальные парни настроены против меня… но, свободные пираты, если у вас что-то есть в голове, вы отстоите меня и поддержите меня, а не заговорщиков. Все это разбирательство — фарс…

— Виновен! — завопил громко Джавала и забарабанил рукоятью ножа. — Джалаф Шах, разве нужно слушать его оправдания относительно двух других обвинений?

— Нет, — нахмурился лейтенант. — Но прибавим шестое — неуважение к высшему суду Братства.

— Достаточно, — произнес судья. — Шесть суровых обвинений. Теперь — решение. Все, кто утверждает, что приговором для Амры должна быть смерть, пусть скажут — да…

Суд над Конаном был прерван, так как оскорбленный Ефраим, выбравшись на палубу, затеял драку с пиратами, охранявшими Фердинальда. Зингарец прибавил замешательства, вырвавшись из рук своих охранников, и сдернул саблю с пояса одного из пиратов. Обернувшись к Рондо, он этой саблей пронзил ему грудь.

Командир гребцов сжал рукоять клинка, торчавшего у него из груди, покачнулся и повалился на палубу. Пираты оцепенели.

Конан тем временем собрал все свои силы. Таща за собой клубок людей и веревок, он рванулся от мачты. Дотянувшись до Джалафа Шаха, который повернулся посмотреть на своего умирающего единомышленника, Конан сбил лейтенанта ударом кулака в челюсть. Еще один удар, и псы предателя снова навалились на Конана, прижимая его к мачте.