Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - [125]

Вслед за тем, 27 июля, новый командир полка, войсковой старшина Поляков, представил к награждению деньгами за «разновременные перестрелки» сразу 7 казаков: Ивана Зимина. Усть-Хоперской станицы, Ивана Лутченкова, Мигулинской станицы, Семена Крюкова, Кирила Буянова и Акима Коновалова, Глазуновской станицы, и Никифора Панчихина, Казанской станицы. Дали им по 5 рублей серебром.

У Бакланова же служба началась несколько иная. Начальник кавалерии левого фланга Линии имел в своем подчинении 4 линейных полка (Моздокский, Гребенской, Кизлярский и 2-й Сунженский), 5 донских полков (17-й, 18-й и 36-й стояли на Кумыкской линии, 19-й и 26-й — на Чеченской и Сунженской), две сотни Дунайского войска и чеченскую милицию. Линейцы стояли на кордонах, донцы оставались в роли подвижного резерва.

В Грозной климат тяжелее, чем в Куринском, летом жара нестерпимая, пыль и комары. В Куринском в тени вековых чинар попрохладнее было…

Ни штаба, ни адъютанта Бакланову не полагалось, да и конница ему подчинялась лишь на время экспедиций. Видимо, Воронцов готовил окончательный удар по Чечне, и в этот решающий момент не хотел обременять Бакланова какими-то другими заботами, кроме руководства конницей в боях. Но экспедиции пришлось отложить до лучших времен.

15 октября 1853 года началась Восточная война. На Кавказе видели и знали, что она готовится. Ожидали в связи с ней всеобщего восстания. Боялись, что не только Дагестан, но и Кумыкская плоскость, и Владикавказский округ, и Кабарда — всё поднимется. Каждый бой предстояло выигрывать, думали, что «даже нерешенное дело имело бы для нас последствия полного поражения».

Весь август шли стычки, мюриды нападали на Баташ-Юрт, на Новую Атагу. В сентябре — на Кади-Юрт и Гельдиген. Но в целом на Линии даже тише стало. Шамиль еще до начала войны пытался вторгнуться с главными силами на лезгинские земли и оттуда двинуться на соединение с турками. Но под Белоканами и Закаталами русские его отбили, а местные имама не поддержали.

За все это время столкнулись с чеченцами один раз. Лазутчики предупредили 27 августа, что завтра будет набег, но куда — не знали. Бакланов, не имея под рукой других войск, взял одну сотню Гребенского полка и пять сотен грозненской милиции и поднялся на высоту у аула Алды, откуда виднелась вся плоскость.

Выстрелы раздались у укрепления Воздвиженского. За два часа переменным аллюром, чтоб не запалить лошадей, Бакланов проскакал 25 верст и явился на берегах Аргуна. Абреки как раз пытались перегнать через реку скот, отбитый ими в мирном ауле Атаги, а атагинцы пытались скот вернуть. Появление Бакланова переломило ситуацию. Прибывшие рассыпали цепь на берегу и стали на выбор отстреливать «хищников». Те сначала отвечали, но потом бросили добычу и ускакали. Казаки потеряли 15 человек ранеными, пострадали 22 лошади. Среди атагинцев погибли 4 всадника. «Хищников» подобрали 15 тел и поймали много брошенных лошадей.

Когда началась сама война, на Линии конечно же произошли изменения. Барятинского назначили начальником штаба Кавказского корпуса, на его место заступил барон Александр Евстафьевич Врангель. Часть войск с Линии забрали в Закавказье, на Нижне-Сунженской и Чеченской линиях оставили всего 4 действующих и 4 линейных батальона. По батальону стояло в Воздвиженском и Ачхое, три батальона — в Грозной, в остальных укреплениях счет вели на роты.

Примерно то же было на Кумыкской линии. Два батальона Куринского полка отсюда забрали воевать с турками. Естественно, это вызывало тревогу.

Турки звали Шамиля в Имеретию, и он согласился, но опасался, что там его уже поджидают русские войска, поэтому замыслил сначала всеми силами навалиться на Левый фланг, прорваться на Кумыкскую плоскость. В декабре он собрал в Ведено всех своих наибов и две недели совещался. Но решительных действий зимой так и не начал. В декабре, правда, Шамиль попытался заселить Ханкальское ущелье. Это и вызвало новые столкновения.

Бакланов нового восстания не боялся (кому там после таких погромов восставать?) и с началом войны хотел перевестись в Южную армию на Балканы, повоевать по-настоящему. Но чеченцы зашевелились, и он снова бросился в бои и погони.

Лазутчики донесли, что наиб Талгик получил приказ Шамиля вновь заселить Ханкальское ущелье. Ущелье больше года оставалось пустым. Барятинский в конце 1852 года истребил там аулы, а население выселил на плоскость. Теперь Талгик хотел возвратить утраченные позиции.

Барон Врангель, узнав от лазутчиков эти новости, приказал начать в ущелье рубку леса.

18 декабря Бакланов с батальоном пехоты, тремя сунженскими сотнями, сводным Донским полком и 2 конными орудиями занял Ханкальскую гору и приказал рубить лес. Чеченцы показались с той стороны Аргуна, но близко не подходили. С наступлением темноты Бакланов увел войска в Грозную.

Новый лазутчик сообщил, что Талгик собирает местных чеченцев, зовет их в набег и обещает, что каждый привезет из набега по две головы русских. Шамиль прислал тавлинцев на помощь Талгику, и завтра на Джалке они объединятся.

19 декабря 1953 с колонной войск Яков Петрович снова выступил для рубки леса. Из Воздвиженской к нему должен был подойти полковник Ляшенко с несколькими ротами Куринского полка, тремя сотнями донцов и 4 пешими орудиями. Ляшенко запаздывал, зато в 10 утра приехал на Ханкальскую гору сам Врангель.