Грот афалины - [125]

Взял фонарь, поводил пучком света по воде, провел вдоль основания стены и по самим стенам грота. Свет рассеивался, но можно было заметить, что левая стена наклонная, как крыша, она неровная, в наплывах и ямках. В самом углу, где было темнее всего, эти наплывы повылезали из бывших щелей. Они похожи на высунутые ноздреватые языки. Цвет у стен и у языков серо-бурый, порой коричневатый, а то и черный. Стена справа тоже имеет наклон, но ее начало на мысу будто выгрызли. Там и создалась та седловинка, в которую он забирался, как в логово. До самого верха крутого свода свет фонаря не доходил, но светлое пятно от него терялось, пропадало.

Янг спохватился: чем он занимается?! Ужас… Сейчас выплывут аквалангисты… А где же термос? Вон, в другом решете.

Ставя фонарь на старое место, чуть не столкнул его в воду. Зажал термос под мышкой и плюхнулся животом на воду, заработал одной правой рукой. К нему тотчас подплыл Боби, потом опередил, развернулся и так ударил хвостом по воде, что Янг закашлялся. Хотел, видимо, сказать — чего ползешь, как копуша-звезда?

Кашляя, выбрался на свой берег. Уложил добычу под ноги и тщательно ощупал скалу, чтоб термос не скатился в воду. В тот же миг услышал за спиной неясные, искаженные эхом голоса: выплыли наверх аквалангисты. Хорошо, что успел удрать… А что они говорят? Не разобрать… Одевшись, перебрался через бруствер, прижимая термос к груди. Занял место возле своего наблюдательного пункта, прислушивался, поглядывал, а руки делали свое — отвинчивали крышку; зубами выдернул пробку, в нос полетели горячие брызги. Налил немного в стаканчик-крышку, подул — и зачмокал, наслаждаясь вкусом и теплотой в животе.

— Вишь, осмелели без нас. Кружат возле плота.

Аквалангисты сидели на корточках друг против друга, не снимая со спины аквалангов. Между ними на черпалке стоял фонарь.

— Я сейчас возьму рыбку, поманю, — встал один из них, огляделся. — Ч-черт… Столкнули, наверное, в воду, вылезая. Не вижу мешка.

— А вон, на решете… Пустой.

— Ка-ак пустой? В нем еще килограмма три было! Я хорошо помню, что не клал его на решето!

— Старик, лечиться надо… Склероз — поганая штука.

— Пошел ты!.. Идиотом меня считаешь, что ли?

— Ну так где тогда рыба? И разве мешок с ногами, чтоб перескочить на решето?

Встал и тот, что называл напарника стариком. Поднял фонарь, провел светом по воде, вдоль стены, скользнул лучом по стенам, потом снова по воде. В освещенном кругу увидел могучий плавник дельфина, возможно, Дика. Еще раз скользнул лучом по стене — возле самого Янга, и ему пришлось нырнуть за гребень.

— Не нравится мне все это. Нечистое тут место… Недаром туземцы не ходят на озеро. Много сегодня разных загадок. Ты видел, когда мы выплывали, как огонь танцевал, потом пропал было?

— Ну-у…

— Не нравятся мне такие фокусы… Слушай, а помнишь, как Пит рассказывал о представлении? Дельфины выскакивали на помост, укладывались… Может, и теперь побывали тут, съели рыбу.

— Ну да! Они в крайнем случае стянули бы мешок в воду и там потрошили его. А он лежит пустенький на решете. Потом… еще и вывернутый! Да если бы они прыгали на плот, то и фонарь бы столкнули.

«А что вы еще запоете, когда увидите, что термос…» — не успел додумать Янг, как услышал:

— Не фонарь столкнули, а термос… Термоса нет! — тот, что стоял с фонарем, неуклюже затопал ластами, светя вокруг плота на воду. — Нигде не плавает.

— А термос и не могли столкнуть, я его в решето поставил. И хорошо это помню, можешь не улыбаться! Знаешь, в пещерах иногда поселяются гигантские осьминоги. Для них тут отличное укрытие… Осьминог может щупальцами что хочешь сделать.

— Перестань… А то я больше в воду не полезу.

— Полезешь, никуда не денешься.

Они присели возле черпалок, начали грестись в песке. Потом на плоту остался один, а другой с фонарем на груди и черпалкою в руках скользнул за борт. Тот, что остался, снял со спины акваланг, осторожно положил на доски. Помахал немного руками, поразгибался, нажимая обеими ладонями на поясницу и виляя бедрами. Высыпал из черпалки грунт в решето…

«Находят они что-нибудь или нет? — вяло подумал Янг. — Если бы находили, то, наверное, кричали бы от радости…»

Ему надоело следить за манипуляциями аквалангиста на плоту. Не бодрость почувствовал Янг, выпив кофе, а наоборот — ему захотелось спать.

Сполз в логово, подложил локоть под голову. Ему стало тепло и уютно, даже каменная постель казалась не такой холодной и жесткой.

2

Сначала спал без снов. Потом сны, наверное, снились кошмарные, потому что он несколько раз в ужасе просыпался, но успокаивался и снова засыпал.

Затем проснулся окончательно. Где-то был слышен неясный, с небольшими паузами, разговор. Свод пещеры не терялся в вековечной темноте, а серел, можно было разглядеть нависшие глыбы. Непривычной формы, точно сломанные арки. Где-то стремительно проносится, скользит ослепительный свет, даже его отблески на камнях свода болезненны для глаз. Звериный инстинкт осторожности заставил Янга не вскакивать сразу, не высовываться. Он прикинул, где может быть такой сильный источник света, перевернулся на живот и пластом пополз к брустверу. Потом лег на бок, задрал, закатал подол рогожного мешка, прикрыл им лицо, чтобы не так резал глаза свет. Даже сквозь переплетение волокон глядеть было больно.