Гроссмейстер - [4]

– Прикинь, – сообщил он мне, – здесь до этого дома усадьба купцов Елисеевых была!

– Ага. А как думаешь, – спросил я его, – колонны настоящие?

– Гипрок! – отреагировал Строганов. – Жаль, ножик забрали, можно было бы поковырять.

Кстати, мы ожидали аудиенции в прихожей. Ну, в холле. Прошло минут пять-десять и Арсений стал проявлять нетерпение: историческую статью он прочитал и жаждал деятельности.

– Пошли, – вскочил он и потянул меня за собой. – Времени мало. Мне надоело здесь торчать!

Ничто так не разрушает человека, как продолжительное бездействие!

Однако на меня обстановка подействовала угнетающе, я бы или вообще свалил на улицу из царских чертогов, или хотя бы остался сидеть там, где было велено. Арсений пожал на это плечами и пошел вперед, бросив мне «догоняй!». По дороге он долбанул кулаком колонну и скривился от боли: видимо, все-таки они были каменные.

Арсений шел уверенно, словно сталкер по Зоне. Миновав библиотеку, напомнившую мне музеи Ватикана, гостиную с огромным камином и люстрой как в Елисеевском магазине, через небольшой коридор, в котором стояло чучело медведя, мы подошли к лестнице и поднялись в огромный зал (танцевальный, что ли?), в котором находились какие-то люди. Огромные окна с красивыми тонкими переплетами выходили на Неву. Потолок напоминал аналогичный в Сикстинской капелле, только сюжет росписей был повеселее. А справа от входа стояла пара пустых кресел стиля ампир, во всяком случае я его так себе представляю.

– Мы прибыли! – громогласно заявил Арсений. – Здравствуйте! – и усевшись в кресло, закинул ногу на ногу. (Я тоже примостился на краешке своего трона.)

После небольшой заминки, во время которой никто из присутствующих в зале людей не проронил ни слова, раздался грозный хриплый голос:

– Это еще что за…? Как этот клоун вообще сюда попал? Где эти раздолбаи?

Последнее, вероятно, относилось к охране, пропустившей нас. И тут заговорили все разом, и мужчины, и женщины. Мне захотелось исчезнуть или залезть под кресло, или оказаться в реанимации. В качестве доктора я себя чувствую уютнее!

Глава 4

Обладатель грозного голоса навис над Арсением. Здоровенный, с колючим взглядом бесцветных глаз и злым, но мало эмоциональным лицом, он внушал страх своим свирепым видом и резкими движениями. Мне, во всяком случае. Строганов же и глазом не моргнул.

– Вам где сказано было сидеть? А? Почему без вызова приперлись? – прорычал он сквозь зубы ругательство и, развернувшись, быстрым шагом вернулся к пожилому мужчине, сидевшему на диване в противоположном конце зала. Почтительно склонившись над ним, он что-то ему рассказывал, вероятно, про нас с Арсением, поскольку сам бросал на нас взгляды, и слушавший его мужчина тоже разок посмотрел в нашу сторону.

– Это Сердюков Георгий Петрович, отец пропавшей девушки, – вполголоса пояснил мне Арсений. Он сидел, сложив кончики пальцев, и внимательно рассматривал всех присутствующих. – А с ним, скорее всего, его начальник безопасности, некто Дим Димыч. Я с его замом встречался, – также негромко добавил он.

Не хотел бы я быть на его месте, неожиданно подумал я про президента, глядя на его опущенные плечи и осунувшееся лицо. Вероятно, он похудел за этот месяц, поскольку темный костюм, явно очень дорогой, сидел на нем мешковато, словно с чужого плеча.

Тут к нам подошел невысокий полноватый мужчина, по возрасту ровесник Сердюкова, эдакий добряк, чем-то напоминавший Черчилля, одетый в обыкновенную белую рубашку, серые брюки и сандалии, прищурился на нас и без того узкими глазками и негромко произнес:

– Тело бы найти! Все бы уж успокоились! А так… – и, обращаясь к стоящему неподалеку высокому мужчине, по выправке похожему на военного, заявил: – Просрались! Кто обещал землю рыть? Кто обещал за неделю найти? Живую или мертвую! Чего отворачиваешься? Ты в этом городе главный! С тебя и спрос…

И махнув рукой на побагровевшего от негодования, вероятно, какого-то большого начальника, явно непривыкшему к такой критике, он пошел к отцу пропавшей девушки. (Я заметил, что глава охраны президента фирмы, Дим Димыч, так и стоявший около Сердюкова, при этом довольно ухмыльнулся.)

– Слышь, Петрович, поехали ко мне? Чего ты тут торчишь, как сыч? Поживешь у меня немного… Юра, уговори его! – толстяк повернулся к мужчине лет тридцати пяти, сидевшем в кресле недалеко от Сердюкова. Он что-то внимательно изучал в своем телефоне, в беседе участия не принимал, но услышав, что к нему обращаются, поднял голову и слегка удивленно посмотрел на говорившего.

– Сергей Мироныч, – откликнулся Юрий, – вы его лучше меня знаете…

И он изобразил неясную гримасу на своем умном, холеном лице.

Георгий Петрович чуть вздрогнул, услышав голос Юрия, затем медленно повернул к нему голову и тихо, но четко произнес:

– Юра, теперь я тебе поручаю это дело. Ты возглавишь поиски моей Маргариты…

Он замолчал, но никто не решился ничего сказать, даже Сергей Миронович, не говоря уже о начальнике безопасности. Лицо Дим Димыча свело злобной гримасой, но он не проронил ни слова. А президент уставился немигающим взглядом на Арсения, который качал ногой, да еще и жевал жвачку.