Гроши счастья - [77]

Анна вслед за мужиком стала подниматься по шаткой лестнице; над ней виднелся круг света.

Первое, что она увидела, когда ее голова появилась из люка и оказалась на уровне земле, были ноги в грязных черных ботинках. Первое, что услышала здесь, были слова на том ласковом диалекте русского языка, который не имеет никакого отношения к шахматам.

Закончив свою тираду, обращенную к городу и миру, владелец ботинок помог ей окончательно вылезти из люка, дернув ее за ворот пальто и аккуратно, надо отдать ему должное, поставив Анну на землю.

- Кого это ты там подцепил, а? - хмуро обратился он к тому, который первым обнаружил Анну. Тот, кстати, оказался молодым симпатичным парнем, как успела рассмотреть Анна в неярком свете раннего московского утра.

- Да нормально всё, Толян, пусть идет деваха домой, баиньки. Всю ночь, небось, тут отсиживалась после вчерашнего, блин, марша протеста.

- Да куда она в таком виде пойдет? Вся, блин, вымазана неизвестно в чем, пальто рваное. Ты давай чеши быстрей отсюда, - обратился рабочий к Анне,- а то, сама понимаешь, загребут, слова “…” сказать не успеешь.

- Ага, спасибо, я пойду, - сказала Аня, пытаясь отряхнуть с любимого когда-то сиреневого пальто налипшую толстым слоем грязь.- Ничего, я доберусь до дома, вы не волну…

В этот момент у нее за спиной послышался шум мотора и рядом с ней остановился полицейский форд. Громко хлопнули дверцы.

- Так, так, здравствуйте. Документики Ваши попрошу. Майор Злобин беспокоит, - растягивая гласные, проговорил внушительного вида милиционер.- Нету? Отлично, не проблема. Пожаалста, проедем в отделение, до выяснения. Прошу в машину. Никакого насилия. Садимся и едем.

Не видя смысла сопротивляться представителям власти, Анна расположилась на заднем сиденье машины рядом с другим, молодым худеньким милиционером, который слегка отодвинулся от нее, хотя между ними и так было достаточно большое расстояние.

Буквально через минуту они оказались перед отделением милиции, в двери которого она вошла в сопровождении рослого полицейского.

У входа оказалось что-то вроде гостиничной стойки регистрации, только “гостиница” эта было советской, застойных времен. Стойку венчало толстое стекло, призванное отделять хозяев здания от посетителей, дырочки в стекле примерно на уровне головы стоящего человека молча указывали “Говори сюда!”. С обшарпанных стен неопределенного цвета облетала штукатурка. Свет от лампочки без абажура, свешивающейся с потолка, отражался от стен, покрашенных масляной краской, и резал глаза. “Таганка, ночи, полные огня…”, - напела про себя Анна известную блатную песню. Итак, отделение полиции приветствовало ее на родной земле.

“Так, с местом мы определились. Место встречи изменить нельзя. А в каком это я времени, вот вопрос…” - подумала Анна, но тут же ответила сама себе, что время то, которое надо, её, родное.

- Вот девушка поступила. Без документиков,- представил Анну ее спутник сидящему за стеклом и сам скрылся за стойкой в глубинах помещения.

- Оч приятно, - сказал сидящий, впрочем, без воодушевления.

Анна начинала оживать в обстановке родного мира. Обшарив карманы, она с триумфом на лице продемонстрировала сидящему удостоверение работника библиотеки. Кто бы мог подумать, что и ее пальто, и этот документ сохранились и вернулись домой после всех выпавших на ее долю странствий.

- Это что? А паспорт наш где?

- Паспорта нет, но…

- Ну, вот и посидите у нас, пока родственники паспорт привезут. А то на работу сообщим.

- Не нужно родственников, лучше сообщайте на работу.

Милиционер (Анна не привыкла называть их полицейскими) удивленно поднял на нее глаза. Видимо, это был нетипичный ответ. Все предпочитали, чтобы родственники привозили паспорт и выкуп, а на работе никто не знал о ночи, проведенной в отделении.

Нестандартность ситуации надолго поставила милиционера в тупик. Повисло молчание.

- Тогда начальнику вашему сообщу, - наконец выдал ее собеседник.

- Сообщайте. Только она в отпуске.

- Тогда ее начальнику.

- Она подчиняется директору.

- Тогда директору.

Она прогнала от себя призрак лица Вячеслава Андреевича, грозно и укоризненно глядящего на нее сквозь поблескивающие стекла очков, и сказала:

- Вызывайте директора.

Удостоверение исчезло сквозь узкую щель между стойкой и стеклом, и началась работа по выяснению ФИО директора ее библиотеки и его служебного телефона. Через полчаса это исследование успешно завершилось звонком в директорский кабинет. Анна старалась не думать, с каким восторгом воспримет любопытная секретарша Вячеслава Андреевича сообщение о том, что сотрудница библиотеки Лукьянова А.М., к.и.н., с.н.с. (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник) сейчас находится в отделении милиции и нуждается в помощи ее шефа.

К счастью, прошло немного времени и Анна, уже уставшая переминаться с ноги на ногу всё у той же стойки, обернулась на звук открываемой и вновь захлопывающейся двери. В помещение стремительно вошел показавшийся ей таким родным ее директор Вячеслав Андреевич с черным чемоданчиком в руках.

- Здравствуйте,- обратился он ко всем присутствующим.

- А Вы бы не сидели на столе, а то денег не будет, - эта его фраза была обращена к молодому мигранту, уже давно ожидавшему кого-то у входа в отделение и пристроившемуся сидеть на обшарпанном столике. Видимо, он сидел здесь так давно и так тихо, что почти слился с окружающей обстановкой. Анна не заметила его за час пребывания здесь, но от зоркого глаза Вячеслава Андреевича ничто не могло укрыться. Поскольку одной из важных директорских обязанностей испокон веку было выбивание денег для нужд своей организации, он обращал особое внимание на всё, что могло этих денег лишить, в том числе, на приметы.