Громкое дело - [99]

– Они обеспечивают всем необходимым целые деревни, целые районы своей страны, – сообщила Фрида.

– Ну, – сказал Халениус, – не все же так поступают.

– Больше, чем ты думаешь. Они держат в своих руках экономику всего прибрежного региона.

Анника села прямо. Халениус пригубил свой кофе.

– Так и есть, – сказал он. – Цены там поднялись более чем на сто процентов после того, как пираты активно занялись похищениями. Это касается всего, от земли до мужской обуви, и создало массу социальных проблем помимо трудностей, которые население уже имело: неурожаи, гражданская война…

Фрида показала в сторону побережья:

– Каждый день мимо Сомали проплывают нефтяные танкеры, стоящие сотни миллионов долларов, а голодающим людям не остается ничего иного, кроме как стоять на берегу и смотреть на них.

– Это не дает им права заниматься грабежами и похищениями, – заметил Халениус.

Анника отодвинула в сторону свою чашку и заметила, что ее рука дрожит.

– Я могу понять твои робин-гудовские мысли, – сказала она. – Но мой муж никак не нефтяной танкер, он просто подвергся насилию. Ты готова защищать их и в этом случае?

Фрида сняла солнечные очки и повернулась к Аннике, ее глаза были светлые, почти серые.

– Как такое возможно, – сказала она, – что отношение меняется, как только касается белых людей?

Она произнесла это спокойно, нейтральным тоном, без малейших эмоций.

Анника подумала о Руанде и не нашлась что ответить.

– У вас есть трудовое законодательство, и профсоюзы, и личные трудовые договоры в вашем первом из миров, но лишь когда дело касается вас самих. Вам наплевать, в каких условиях швеи шьют вашу одежду на текстильных фабриках в Азии или нефтяники в Судане заботятся о том, чтобы вы могли разъезжать на ваших автомобилях. Вы всегда говорите о демократии и правах человека, но на самом деле имеете в виду только собственное благополучие.

Она снова надела солнечные очки и улыбнулась едва заметной быстрой улыбкой, которая скоро исчезла.

– Не пугайся, – сказала она Аннике. – Я просто напомнила тебе о полутонах. Нельзя делить все в мире только на черное и белое.

Она посмотрела на часы.

– Если вы закончили, я полагаю, нам надо ехать в банк. Мы заберем сумку сейчас или еще вернемся?

Халениус повернулся к Аннике и подождал, пока она взяла свои пожитки.

– Именно здесь Томас жил во время конференции, – произнес он тихим голосом. – Они забрали его вещи и прибрались в номере, но знали, что ты приедешь, и…

Она остановилась на полушаге.

– Здесь? Его вещи здесь?

Ей сразу показалось, что она почувствовала запах его парфюма.

– Мы можем попросить прислать их к вам домой на Агнегатан, если у тебя нет желания взять все с собой, – предложил Халениус.

Она замерла посередине зала, не в состоянии двинуться с места. Его барахло не играло никакой роли: бритвенный прибор, и галстуки, и пиджаки.

– Я возьму все с собой, – услышала она собственный голос, хотя и не знала, почему так сказала.

Фрида подошла к консьержу, и тот исчез где-то во внутренних помещениях и вернулся с сумкой Томаса. Она расписалась в квитанции и стояла в вестибюле, держа ее в руке.

Аннике вспомнилось, как он паковал ее, как она обратила внимание, что он взял с собой розовую рубашку. Сейчас ее среди вещей не было, насколько она знала, рубашка была на нем, с испачканным кровью левым рукавом.

Она последовала за Фридой и Халениусом, еле волоча ноги, и тащила баул мужа за собой к лифтам и далее в гараж.

Между «Хилтоном» и большим офисом Кенийского коммерческого банка на Мои-авеню было только полквартала. Фрида выехала из гаража отеля, а потом сразу же съехала в гараж банка.

– Это не займет особо много времени, – сказала она. – Я предупредила их руководство о своем визите. Пластик, и сумки, и скотч, и все прочее согласно твоему желанию лежит в багажном отсеке.

Халениус кивнул. Анника не могла пошевелиться. Фрида выпрыгнула из машины, прошла мимо охранника, махнув ему рукой, и исчезла в лифте.

В автомобиле воцарилась тишина. Желтоватое освещение гаража придавало гулявшим по салону теням коричневый оттенок. Халениус сидел, повернув голову в сторону, и смотрел через боковое стекло, она видела контуры его торчавших в разные стороны волос в полутьме. В конце концов, молчание стало невыносимым для нее.

– Вчера ночью… – начала она.

– Мы обсудим это позднее, – прервал ее Халениус.

Анника схватила воздух ртом, как при пощечине, щеки вспыхнули румянцем.

Лежавшая в багажном отсеке сумка Томаса, казалось, заполняла собой весь автомобиль.

– Фрида… – сказала Анника, – она не такая, как я думала.

Халениус посмотрел на нее через зеркало заднего вида.

– Фрида особенная, – ответил он. – У нее не было необходимости получать образование или работать, но она предпочла делать это.

– Лиловые волосы, – заметила Анника.

– Она невероятно хорошо трудится на УВКБ, подразделение ООН по работе с беженцами. Не боится испачкать в грязи туфельки.

«И я должна завизжать от восторга сейчас?» – подумала Анника, но не сказала ничего.

Фрида вернулась с двумя охранниками, которые несли каждый по картонной коробке с деньгами (ее деньгами). Она открыла дверь с той стороны, где сидела Анника. Парни поставили свой груз на сиденья автомобиля и исчезли в направлении лифтов. Двое их коллег, один у лифта, а второй у выхода, остались на своих местах и не спускали с компании в «тойоте» глаз.