Гром победы - [65]
Внуки Великого Петра, ещё недавно так мало привлекавшие к себе внимания, теперь представлялись многим особами в определённой степени значительными. И наконец — Анна, Анна и герцог, её жених, особенно почтительны стали теперь к ним. Но Анна всячески внушала себе, что подобная почтительность видимая вовсе не должна успокаивать её, повергать в беспечность. Нет, нет, время успокоения ещё не пришло. Или не придёт никогда.
...Мать выглядела дурно — отёчная, жёлтая, растерянная и какая-то чуть диковато-замкнутая от этой своей растерянности. Императрица всероссийская! Двадцатью годами моложе отца, она теперь виделась старее его такого, каким он сделался перед кончиною своей. После смерти отца Анна впервые говорила с матерью наедине.
Лишь только увидев старшую дочь, Екатерина Алексеевна в голос зарыдала, толстое отёчное лицо заморщилось страдальчески. Обнялись и заплакали. Мать, столь страшно подурневшая, вызывала в дочери невольное чувство брезгливости. От матери пахло болезнью. Анна была благодарна, когда мать отпустила её и возможно стало сесть. Вдруг Анне пришло на мысль: насколько сложен и неоднозначен человек, даже такой, казалось бы, простой человек, как её мать.
Мать искренне заплакала об отце, ярко вспомнила о нём, увидев Анну, и Анну жалела и любила искренне. Но всё же в матери сейчас Анна видела притворное; то самое, то простонародное, простодушное, открытое и жестокое притворство. И разговор вышел не то чтобы неладный, а нескладный какой-то. Анна сразу поняла, что лучше всего — молчать. И стойко противостояла искушению вставить хоть словечко в эти полившиеся потоком бессвязные материнские утешения и уговоры.
Мать клялась бессвязно и заверяла Анну, что всегда будет стоять за неё, не предаст, и что надобно терпеть и не делать ничего супротивного... Анна прикусила губу. Едва не вырвался вопрос: «Ничего супротивного? Кому?» Будто она не знает, кому! Меншикову!.. И будто мать не знает об этом дочерином знании! Но незачем свои знания показывать, даже если всем они ведомы, известны...
Мать всё говорила, говорила. И поглядывала искоса на старшую дочь. И Анна видела в материном взгляде это простодушное, и жестокое, и пугливое недоверие. И сама Анна была теперь далека ат искренности и отдавала себе в этом полный отчёт.
Анна взяла руку матери, ласково погладила.
— Успокойся, я верю тебе. После отца... — Анна приподняла руку невольно властным жестом, и мать не решилась снова зареветь в голос, — после отца у меня ты одна осталась. Я желала бы устроить свою жизнь... — Мать вздрогнула; Анна сделала вид, будто не замечает. — Я полагаю, следует спустя недолгое время объявить день свадьбы...
— Я всё для тебя... всегда... — Мать приняла этот немного раздражающий тон бессвязного разговора, будто и приличествующий неутешной вдове, избавляющий от прямой ответственности за свои слова. — Когда?..
Это уже был нормальный вопрос, на который возможно было дать нормальный ответ. Анна подавила вздох облегчения.
— Я думаю, весной, — отвечала, — в мае, пожалуй, во второй половине. Остальное — на твоё усмотрение...
Два месяца Анна оставляла себе на размышления, на оглядывание...
— Как прикажешь! — Мать не отдёргивала руку, смотрела на Анну, будто искала поддержки.
Анна держала руку матери и думала, как сказать о том, что желала бы посетить племянников — Петра и Наталью. Сначала хотела просто сказать, поставить, что называется, в известность. Но теперь, держа руку матери, поняла, как надо сказать. Пусть мать знает и пусть хотя бы немного полагает, будто Анна советуется с ней...
— Надобно навестить Петрушу и Наташу, племянников, — произнесла Анна просто, естественно. — Уместно это, как ты полагаешь?
На лице матери обозначились недоверие, страх. Анна понимала: мать боится, как бы поведение Анны не вызвало гнева Меншикова.
— Как ты посоветуешь? — спросила.
— Да я... Да зачем?..
И этот вопрос материн был прямой, почти доверительный.
— Затем, — отвечала Анна, — чтобы иные не думали, будто я труслива. Иные, понимаешь!
Мать закивала. Куда как понимала, что «иные» — это Меншиков.
— Я ни на что не претендую, но я не хочу выглядеть униженной и трусливой...
— Что же, ступай к ним, поезжай, пожалуй...
— А ты успокойся, я верю тебе и потому никакого беспокойства тебе доставлять не буду...
...Так! Мать успокоена.
Карету раскачивало из стороны в сторону. Анна — в который уж раз! — вновь и вновь сердилась на себя.
Она раньше, гораздо раньше должна была навестить племянников, Она должна была почасту навещать их. Какая это ошибка — забыть о них! И разве она не понимала прежде, что они — её соперники?.. Но её положение казалось таким прочным, за ней был — отец, её великий отец!..
Она уже совершенно не помнила себя прежнюю. Не помнила, что ещё совсем недавно была просто девочкой, застенчивой девочкой с огоньками озорства в чёрных глазах; и верила почти безоглядно и радужно в себя на российском престоле. Но теперь она не помнила, да и не хотела помнить. Для неё теперешней она прежняя была наивна и неумна...
Девушка-служанка внесла за ней большую деревянную коробку, оклеенную пёстрой бумагой. Одиннадцатилетняя Наташа и десятилетний Петруша с первого взгляда поразили Анну своим сходством с дедом, с императором... Когда она видела их в последний раз? Какими глазами смотрела на них?
Исторический роман известной писательницы Фаины Гримберг посвящен трагической судьбе внучки Ивана Алексеевича, старшего брата Петра I. Жизнь Анны Леопольдовны и ее семейства прошла в мрачном заточении в стороне от магистральных путей истории, но горькая участь несчастных узников отразила, словно в капле воды, многие особенности русской жизни XVIII века.
В романе современной писательницы Фаины Гримберг дается новая, оригинальная версия жизненного пути претендентки на российский трон, известной под именем «княжна Тараканова». При написании романа использованы многие зарубежные источники, прежде не публиковавшиеся.
Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории путешествия тверского уроженца Афанасия Никитина в Персию, Индию и Среднюю Азию. В романе использован текст самого Никитина «Хожение за три моря», а также тексты современных ему восточных путешественников и хронистов XV века. Это позволяет читателям окунуться в атмосферу того далёкого времени: сказки и причудливой были, зачастую удивительно похожей на страшную и красивую сказку.
Новый роман современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о трагической судьбе знаменитой царицы Клеопатры (69-30 гг. до н.э.), последней правительницы Древнего Египта. В романе использованы сочинения античных авторов, а также новейшие данные археологии.
Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг рассказывает о жизни Османа I, тюркского вождя, положившего начало великой державе - Османской империи. Роман интересен не только занимательным сюжетом, но и подлинно энциклопедическим охватом сведений о фольклоре, быте, истории Балканского полуострова и Малой Азии ХII-ХIV вв. Осман, по прозвищу Аль-Гази (т.е. завоеватель). В 1288 г. унаследовал от своего отца господство над турецкими ордами, населявшими Малую Азию. Постепенно расширяя свои владения, он стал правителем независимого Турецкого государства.
«Викторианская эпоха» занимает особое место в английской истории, являясь своего рода символом стабильности, могущества и процветания страны.Расширение колониальных владений (Индия, Бирма, Кипр и др.), успешное участие в войнах (Крымская, Афганская, англо-бурская), начало карьеры одного из виднейших политиков XX века Уинстона Черчилля — вот лишь немногие «вехи» более чем полувекового правления «королевы-матери».Новый роман известной современной писательницы Фаины Гримберг посвящён истории жизни и правления выдающейся политической деятельницы девятнадцатого века, английской королевы Виктории (1819—1901)
Новый роман современного писателя-историка А. Широкорада рассказывает о жизни и судьбе адмирала, генерал-адъютанта, «отца русской авиации», великого князя Александра Михайловича (1866—1933). Адмирал, генерал-адъютант; внук императора Николая I, товарищ детских игр цесаревича Николая Александровича. Он мог реформировать русский флот и разгромить японцев в 1904 году. Через 10 лет мог построить в России мощнейший воздушный флот. В 1915—1916 гг. имел реальные шансы стать императором или даже диктатором, тем самым направив российскую и мировую историю по другому руслу.
Младший брат императора Александра II, великий князь Николай Николаевич, был главнокомандующим Дунайской армией во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Он провёл на болгарской земле немало знаменитых операций, среди которых — оборона Шипкинского перевала, разгром турецких войск в сражении у Шейново и, наконец, переход русских войск зимой через Балканский хребет на ближние подступы к Константинополю. Новый роман современного писателя-историка А. Шишова рассказывает о жизни и судьбе полководца, генерал-фельдмаршала, великого князя Николая Николаевича — Старшего (1831—1891).
По мнению большинства историков, в недописанном завещании Петра I после слов «отдать всё...» должно было стоять имя его любимой дочери Анны. О жизни и судьбе цесаревны Анны Петровны (1708-1728), герцогини Голштинской, старшей дочери императора Петра I, рассказывает новый роман известной писательницы Нины Молевой.
Полковник конных войск Кирилл Нарышкин летом 1669 года привёз дочь Наталью в Москву к своему другу Артамону Матвееву. В его доме девушка осталась жить. Здесь и произошла поистине судьбоносная для Российского государства встреча восемнадцатилетней Натальи с царём-вдовцом Алексеем Михайловичем: вскоре состоялась их свадьба, а через год на свет появился младенец — будущий император Пётр Великий... Новый роман современной писательницы Т. Наполовой рассказывает о жизни и судьбе второй супруги царя Алексея Михайловича, матери Петра Великого, Натальи Кирилловны Нарышкиной (1651—1694).
Рассказ, 1946 год. Первая публикация: журнал «Звезда», 1946, № 2–3, стр. 71–79.
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.