Гробовщик - [20]

— Если вы находились с другой стороны дома, то как же увидели ракету?

— Это не я. Кошка. Она встрепенулась и уставилась на небо.

— А пока вы занимались кошкой, ничего не слышали?

— Например?

— Например, шум подъезжающей машины.

— На слух пока не жалуюсь, — почему-то обиделась старая грымза и закатила свои мутные глазки. — Ничего такого я не слышала.

— До того ли ей было! — неожиданно влез в разговор красавец костюмер. — Она подслушивала и подглядывала за нами! Кошечку она кормила! Шагу сделать нельзя без этой стервы! Все вынюхивает!

— Да-да-да! — горячо поддержала любовника девушка-ассистентка. — Я видела, как ее вездесущий нос торчал между занавесками!

Беспалый не имел ни малейшего желания ввязываться в скандал и оставил святую троицу разбираться самостоятельно, без помощи представителя правопорядка.

Он обратился к директору картины и актрисе-вампирше с просьбой показать ту аллею, по которой они прогуливались во время съемки сцены с лошадьми.

Эту аллею хорошо знали горожане. Здесь хоронили деятелей искусства, людей, отмеченных печатью Божьей.

— Мы шли не торопясь, — комментировала вампирша. Она так и не успела переодеться и вышагивала, подметая кладбищенскую пыль своим шикарным платьем. Шляпа ее была богато украшена перьями, а с пояса, приспущенного на бедра, свисали, болтаясь почти у самой земли, сумочка и кинжал. Ее хищный рот нехотя улыбался, показывая множество мелких, острых зубов. Но говорила она приятным, немного приглушенным голосом. — Мы вспоминали наших общих знакомых, чьи останки тут покоятся. И долго простояли возле этой могилы.

Они остановились перед скромной гранитной плитой. Этого артиста оперетты Беспалый прекрасно знал. Не раз видел на сцене, когда учился в школе. Его любили в городе. Боготворили. Вспоминали его остроты, хотя он умер двадцать лет назад.

— Он был моим учителем, — прослезилась вампирша.

— А я однажды ездил с ним на гастроли, в качестве импресарио, — всплакнул плешивый директор.

— Теперь вы понимаете, что нам было о чем вспомнить? Мы ходили сюда каждую ночь. Можете спросить у наших. Освещали себе дорогу карманным фонариком. Это немного щекочет нервы! А сегодня и фонарик не пригодился. Уже светало. — Актриса взахлеб рассказывала о выпавших на их долю приключениях, а плешивый кавалер все время поддакивал, кивая головой и смешно моргая глазками.

— А потом раздались эти ужасные крики! Пришлось бежать со всех ног, насколько позволяло мое платье!

Следователь вновь обратил внимание на это произведение искусства, с глубоким декольте, сильно присборенными рукавами, юбкой, заложенной в складку.

— А зачем вам нож? — спросил он.

— Такова мода шестнадцатого века, — пожала плечами вампирша, — кинжалы носили не только мужчины, но и женщины. Но это лишь реквизитная железка. Как вы понимаете, сейчас не шестнадцатый век и за ношение холодного оружия…

— Понимаю, — не дал ей договорить следователь.

Отпустив сентиментальную парочку, он исследовал аллею. К дому Гробовщика не вела ни одна тропинка. Старая часть кладбища густо заросла березами, елками и кустарником. И потом, Пал Палыч плохо представлял себе грузного директора и его спутницу в длинном платье, продирающихся сквозь кусты и перелезающих через могилы.

Он прошел аллею до конца. Она впадала в главную аллею, почти у самого входа на кладбище образовывая дугу. Отсюда до резиденции Поликарпа еще метров пятьсот. От могилы артиста оперетты до того места, где стояли лошади, минут двадцать ходьбы быстрым шагом. И разумеется, не в платье шестнадцатого века! С парочки он снял подозрения.

Помощник следователя, неоперившийся оперативник, только что с институтской скамьи, брал показания у стопроцентных свидетелей, тех, что встречали лошадей и злосчастную карету на съемочной площадке.

— Ну, что у тебя? — обратился Беспалый к парню.

— Кажется, Пал Палыч, мы упускаем еще одного человека! И очень важного человека!

— Не темни!

— Как вы думаете, на чем приехала съемочная группа? — напустив на себя важность, помощник явно подражал телеведущему какой-то викторины.

— Шофер! — дал правильный ответ Пал Палыч. — Но когда мы подъезжали, — припомнил он, — автобуса не было. Стояли две легковушки.

— Одна принадлежит директору, другая — режиссеру. А шофера отпустили до семи утра. Сейчас он вернулся.

— Во сколько его отпустили?

— Приблизительно в три.

— И где он был все это время?

— Спал.

— Дома, что ли?

— В автобусе. Отъехал подальше и закемарил.

— Зачем? — не понял следователь.

— Во-первых, чтобы не беспокоили, раз уж отпустили. А во-вторых, предрассудки, сэр. Спать у кладбищенских ворот не очень-то приятно.

— И что же ты нашел в этом свидетеле? — презрительно усмехнулся Беспалый. — Он все проспал.

— Мало ли что, — пожал плечами уязвленный помощник. — Ведь труп как-то привезли на съемку, а посторонних машин не было!

— А кто тебе сказал, что не было? Кто следил за воротами? Сторожей Карпиди не держит. Сюда и так никто не суется. Добровольцев мало.

— Все-таки нашлись добровольцы, — возразил парень, и Беспалый на этот раз не мог с ним не согласиться.

— Хорошо, поручаю тебе шофера, и пусть эксперты осмотрят обе машины и автобус, — распорядился он.