Гробница Крокодила - [23]
Это напугало Гиласа больше, чем речные лошади и крокодилы, вместе взятые. Кто знает, чего ждать дальше? К тому же из-за видений между ним и Пиррой будто выросла стена. Как он ее защитит, если представления не имеет, что происходит с ним самим?
Разбойница плюхнулась на землю рядом с Гиласом и игриво стукнула его передней лапой, потом перевернулась на спину и без малейшего изящества развалилась на земле, расставив все четыре конечности.
Гилас почесал ей живот, поймал в ее шерсти клеща.
– Разбойница никак не поймет, что она уже почти большая львица, – заметил мальчик. – Пора тебе взрослеть, Разбойница. Не могу же я всю жизнь с тобой нянчиться.
Львица заурчала. Жмурясь от удовольствия, она наблюдала, как Гилас выискивал в ее шерсти паразитов. Пирра спросила, что он делает, и мальчик показал ей одного клеща. Раздувшееся от крови насекомое оказалось размером с ноготь его мизинца.
– Фу! – воскликнула Пирра.
– У тебя на ноге такой же.
– Что?! Где?
– Под коленкой. Стой смирно, я его вытащу.
Светло-золотистая кожа под коленом Пирры удивительно мягкая на ощупь. От одного прикосновения Гиласа бросило в жар, а мысли в голове перепутались.
– Готово, – буркнул мальчик, бросая клеща в огонь.
На месте укуса проступила капелька крови. Пирра смахнула ее пальцем.
– Спасибо, – тихо произнесла она.
В свете костра лицо Пирры выглядело особенно благородным и красивым. Брови – точь-в-точь два расправленных крыла, а ясные глаза смотрят не мигая.
Гилас вскочил, схватил одну из сетей, привязал ее к стволу финиковой пальмы на уровне своего роста и резким движением затянул узел.
– Спать пора, – с раздражением бросил он.
Пирра вытерла нож о тунику и поглядела на Гиласа: тот привязывал к дереву другой край сети.
Грива светлых волос спадает мальчику на глаза, а золотистые волоски на его подбородке сверкают в свете огня. Гилас хмурится. Даже сбоку видно, как он сердит.
Пирра понимала, что его злит. В основном они общаются точно так же, как раньше: то препираются, то покатываются со смеху, то просто молчат вместе, как умеют только лучшие друзья. Но вдруг один из них бросает взгляд на другого, и воздух между ними будто начинает искрить, как перед грозой.
Им обоим четырнадцать лет. Долго ли еще они смогут просто дружить? Друзья становятся парами – так уж заведено. Гиласу это известно не хуже, чем Пирре. Так что же его смущает?
На Кефтиу Пирра понимала, что сдерживает Гиласа: она богатая и знатная, а он нет. Но Пирра больше не дочь Верховной жрицы, она просто девчонка со шрамом. Нет, сейчас дело в другом.
Девчонка со шрамом…
Разбойница подошла к Пирре и лизнула ей щеку шершавым языком. Оттолкнув молодую львицу, Пирра дотронулась до отметины на лице.
Когда она сама себя обожгла, ей было двенадцать. В то время Пирра гордилась своим шрамом: он отличал ее от других. Теперь же девочка его люто возненавидела. Что только она ни делала, чтобы свести отметину, но ни одно средство не помогло. Значит, вот что стоит между ней и Гиласом? Ее шрам?
Разбойница подошла к мальчику и потерлась о его бедро. Гилас вытянул у нее из-за уха очередного клеща и подбросил его повыше. Разбойница подпрыгнула и поймала клеща на лету.
Пирра невольно рассмеялась.
Гилас чуть улыбнулся.
– Надо поспать, – повторил он, но на этот раз совсем не сердито.
Пирра поглядела на две сети, натянутые между финиковыми пальмами.
– И как, по-твоему, мы будем спать в этих штуках?
– Не нравятся – ложись на землю к змеям и скорпионам.
– А клещи на пальму не заберутся?
– Нет, конечно.
Пирра с сомнением взглянула на Гиласа:
– Ты ведь врешь?
– Да, конечно.
Пирра запустила в него утиной костью. Гилас со смехом поймал ее и бросил в Пирру. И снова у них все стало легко и просто.
От камыша у Пирры чесалось все тело, вдобавок сеть так провисла, что лежать в ней приходилось, согнувшись пополам. Пирра вертелась, пытаясь устроиться поудобнее, но внезапно вздрогнула: она только сейчас заметила пропажу. Вскрикнув, девочка спрыгнула на землю.
Через секунду Гилас очутился рядом с ней с ножом, зажатым в кулаке.
– Что случилось?
– Мой уаджет!
– Твой – что?
– Амулет! Глаз Херу! Мне его Усерреф подарил! Гилас, уаджет исчез!
– Когда ты его в последний раз видела? До того, как нашла меня, или после?
Гилас подавил зевок, надеясь, что Пирра не заметит. Но девочка так огорчилась, что ей было не до того.
– Э-э-э… Кажется, после. Да, шнурок все время развязывался, но я его как следует затянула!
– Хорошо, что после. Тогда утром мы его поищем. Ничего, найдется твой амулет. Должно быть, зацепился за что-нибудь.
– Утром?! – Пирра пришла в ужас. – До завтра с ним что угодно случиться может!
– Извини, но я по болоту в темноте рыскать не стану! Повсюду речные лошади и крокодилы! А какие тут еще твари водятся, одним богам известно!
– Гилас, я тебя очень прошу! Уаджет нужно найти прямо сейчас!
Пирра выкручивала руки, а в ее голосе звучали умоляющие нотки. На нее это совсем не похоже. Чтобы Пирра – и умоляла?
Гилас со вздохом отрезал часть от стебля папируса и ткнул в угли. Получился факел. Потом мальчик сунул нож в ножны.
– Ты стой здесь, а я осмотрюсь. Но далеко уходить не буду. Не найду твой амулет поблизости – отложим поиски до рассвета!
