Гробница хана - [21]

– Ты в порядке? – спросила Ребекка.

– Все отлично, – ответил Оуэн, но это прозвучало не так уверенно, как он себя чувствовал.

– Пока все выглядит неплохо. Я собираюсь передать управление Гриффину. Меня, вероятно, уже не будет здесь, когда ты выйдешь, поэтому я попрощаюсь сейчас. И удачи тебе.

– Спасибо, – сказал Оуэн.

Минуту спустя он услышал хриплый голос Гриффина:

– Ты скоро проснешься.

– Понятно, – сказал Оуэн.

– Ты действительно в порядке? Хавьер беспокоится, что эта симуляция может быть для тебя немного трудной.

– Передайте ему мою благодарность за заботу, но я держусь.

– Передам, – пауза. – Похоже, образы снова появляются.

Черный дым пустоты рассеялся, и Чжи открыла глаза. Было позднее утро очередного жаркого дня, чему она была рада. В городе у них была вода и многочисленные бассейны. Деревья отбрасывали тень, дул легкий ветерок. Внизу, у монголов ничего этого не было.

Она встала, умылась и выпила чаю. Потом Чжи подняла неплотно прибитую половицу в комнате своего отца и положила туда его перчатку. Вернув доску на место, она пошла искать старика.

Город проснулся совсем недавно. Из оживленных разговоров Чжи поняла, что новости о битве минувшей ночью уже распространились. И хотя Ван Цзянь победил, город не будет таким, как прежде, пока Монгольская орда полностью не отступит.

Она прошла через центр города и двинулась по дороге, проходя мимо Большого Небесного Бассейна и мастерской инженеров с девятью котлами. Наконец она добралась до храма Ху Го. За ним находился Рыбный Уступ, где по легенде гигант однажды поймал в реке несметное количество рыбы. Пройдя эту каменную местность, на противоположной стороне Чжи увидела Кана, который сидел возле своей хижины и чинил сетку.

– Рад тебя видеть, – сказал он. – Ты напомнила мне твоего отца, когда я смотрел, как ты подходишь.

Она не хотела слышать, как он говорит об отце. Ей пока приходилось скрывать свое горе, даже от самой себя, но это ей не очень удавалось.

– У меня есть для вас ответ.

– Правда? – спросил он, не отрываясь от своих узлов. – И каков твой ответ?

– Я собираюсь убить хана Мункэ, – сказала она.

Он перестал плести, отложил сетку и поднял глаза на нее.

– Повтори.

– Я собираюсь убить хана Мункэ.

Он улыбнулся.

– Я верю тебе. Теперь можно начать твое настоящее обучение.

Глава 7

Шон только что насладился вкусной едой, а теперь его предок стоял у камина, прислонившись к каминной полке, и смотрел на огонь. Пребывая в пожилом возрасте, он недавно женился во второй раз. После ужина он уединился в своей библиотеке, в то время как его молодая жена и дочери сидели в гостиной. Брэндон Болстер был англичанином, который жил в своем имении в Ирландии. У него была прекрасная жизнь, и Шон решил, что он может легко остаться в этой симуляции на долгое время, вне зависимости от того, есть ли там Частица Эдема или нет.

Дверь в библиотеку открылась, и вошел его сын Ричард.

– Ты должен кое-что увидеть, – сказал он.

Он не был на ужине с семьей, ведь его обязанности по управлению имением отнимали много времени. Иногда он мог не появляться в течение нескольких дней.

– Что это? – спросил Брэндон.

Сын протянул ему потрепанный лист бумаги.

– Это было прибито к воротам конюшни.

Брэндон нахмурился и взял записку. Она была написана корявым почерком, с ошибками, но смысл ее был предельно ясен даже Шону.

– Совсем не «Девяносто пять тезисов»[23], не так ли? – сказал Брэндон, посмеиваясь.

Ричард забрал записку и помахал ею перед лицом Брэндона.

– Это серьезно, отец. Ты не можешь ее проигнорировать. Они уже убивали крупный рогатый скот и крушили стены соседних имений.

– Я знаю.

– Тогда что мы будем делать?

– Что мы можем сделать? Ты предлагаешь нам уступить их требованиям?

Ричард посмотрел на записку.

– Нет… не всем из них.

– Не всем из них? – Брэндон отошел от каминной полки. – Но некоторым?

Ричард покачал головой.

– Я уже не знаю. Когда мы превратили этот участок в пастбище, я знал, что это расстроит некоторых арендаторов и фермеров, но я не думал, что это приведет к таким последствиям.

– Это наша земля, – сказал Брэндон, выхватывая записку из руки сына. – Мы имеем право делать с ней то, что хотим. И если мы сможем сделать участок более прибыльным, выпасая на нем скот, а не выращивая урожай, мы будем это делать, а эти наглые «Белые парни»[24] пусть катятся к чертовой матери.

Он бросил записку в огонь, и она превратилась в черный пепел.

– Но мы забрали у них средства к существованию, – сказал его сын. – Некоторые из них больше не могут прокормить свои семьи. Мы не подумали о них.

Брэндон глубоко вздохнул, успокаиваясь.

– А мы обязаны о них думать?

– По закону или по совести?

– Есть разница? – спросил Брэндон.

– Порой я думаю, что есть.

– Я не вижу ее. Какая тут может быть совесть? Как владельцы этой земли мы обязаны обогащать ее, чтобы вы, и ваши дети, и дети ваших детей унаследовали процветающее состояние. Так наш народ поддерживает мир и порядок.

Его сын посмотрел на свои сапоги, и Брэндон заметил, что они были все в грязи, как у обычного рабочего. Ричард не потрудился снять их перед тем, как войти в дом, но сейчас было явно не до соблюдения приличий.