Гривар - [34]

Но вот последняя машина прошла мимо, и наступило затишье — вояки готовились устраиваться на ночлег перед подходом к линии фронта. Ночью они не воюют, ну кроме артиллеристов. Те, несмотря на темноту, продолжают кидаться чемоданами друг в друга, даже сюда доносится порой звук взрыва. Пора, я думаю, выезжать. Я неохотно перебрался с заднего сиденья на водительское и, заведя и прогрев мотор, вывел машину из укрытия на дорогу, ведущую прямо к линии фронта.

— А в нас не попадут? — проснувшись от довольно-таки близкого попадания, взволнованно спросила Ошка.

— Маловероятно.

— Но всё же вероятно?

В ответ я только кивнул и продолжил вести машину дальше на запад. Вскоре накатанная колея, протоптанная постоянно прибывающей техникой, закончилась и началось… Разбитая взрывами земля, остатки техники, окопы и землянки — всё это предстояло объехать, причём в полной темноте и не включая фары. В темноте я, конечно, вижу хорошо, но не так как днём, а потому ехал я очень аккуратно.

Несмотря на темень и ставшие просто невыносимо громкими разрывы снарядов, нас всё-таки заметили, и несколько раз нам навстречу выбегали солдаты и предупреждающе махали руками. Видимо, видеть лезущее в самое пекло высокое начальство им прежде не доводилось. Ну, просто они не арги, что уж тут сказать.

И вообще бойцы нам не мешали, а вот командование, само того не ведая, оказало нам медвежью услугу. Знать бы, кто проявил инициативу, уж я бы его наградил. А так… Какой-то офицер, видимо, решил выделиться перед начальством и дал команду расчистить нам путь. Большое ему аргское спасибо за это! Если до этого противоположная сторона стреляла в эту сторону исключительно для профилактики, мешая спать бойцам врага, то стоило только их командованию заметить, что тут началось какое-то непонятное шевеление, как всё внимание переключилось на этот участок.

— Твою мать! — последний снаряд взорвался совсем близко, и осколки посекли машину, а некоторые даже вонзились в нас. — Переждём, — заехал в воронку от попадания снаряда — будем надеяться, что слова о том, что в одну воронку снаряд дважды не падает, не пустой трёп — остановил машину, и принялся доставать из своей тушки непредусмотренные конструкцией детали.

— Они в атаку пошли, — оглянувшись назад, сказала барса.

— Чего?! — я тоже оглянулся и увидел ровные шеренги бойцов, идущих навстречу погибели. — Совсем кто-то там рехнулся. Ну, вот толку-то от этого?

Я выскочил из машины — Ошка следом — и, взобравшись на край воронки, замахал лапами, давая понять аборигенам, что я вовсе не их командир, и идти мне на выручку не нужно. Не то, чтобы я так уж сильно переживал за их жизни и здоровье, просто они сейчас всё тут перебаламутят, а мне на ту сторону надо!

— Стойте, придурки! — кричал я. — Куда вы прёте?

Придурки услышали, увидели и удивились. А больше всего удивился главный ведущий их придурок. И не нашёл ничего лучше, чем отдать приказ обратный предыдущему — пристрелить нас. Вот только что шли нам на выручку, а теперь стрелять собрались. Нет, надо с этой планеты бежать.

— В машину, — прокричал я было Ошке и вознамерился бежать, но тут снаряд решил-таки продемонстрировать, что в одну воронку он падает.

И ещё как. Прилетевший чемодан чуть-чуть не попал в самый центр воронки, где стоял автомобиль. Но и этого хватило на то, чтобы от машины не осталось и мокрого места. Только весьма увесистый кусок металла прилетел прямо в меня и чуть не сбил меня на землю.

— Ну и дела… — повертел я в лапах целую и невредимую бензопилу.

— Бензопила Всевластия, — не осталась в стороне Ошка, — уничтожить её можно только в жерле вулкана, берущего корни в самом ядре планеты.

— Всевластия, говоришь, — задумчиво произнёс я. — Невидимость бы нам не помешала. Но раз уж стелс накрылся, идём в атаку!

— Психологическую!

— Можно и психологическую, — согласился я, после чего завёл стального монстра и побежал с ним вперёд, крича: — Ура-а-а-а!

Бойцы сзади от произошедших этой ночью событий, видимо, вовсе утратили всякое понимание происходящего и, проигнорировав приказ своего командира, рванули за мной, выставив вперёд оружие с примкнутыми штыками.

Ревела пила, ревел строй за моей спиной, ревел я сам и Ошка рядом, свистел встречный ветер. И этим звуки и ограничились: на стороне противника аборигенов, казалось, даже насекомые замолкли, впав в ступор от увиденного. Даже артиллеристы прекратили обстрел.

Вскоре, правда, противник опомнился, и по бегущему строю заработал пулемёт, нас же пока игнорировали, видимо, разглядели, что оружия у нас нет, а возможности бензопилы в этом мире, я смотрю, сильно недооценены. Ну, да грех жаловаться. Достигнув окопов, мы длинным прыжком преодолели натянутую перед ними колючую проволоку и, пробежавшись по головам — в прямом смысле, хорошо хоть у них каски без штырей — убежали с поля боя — пила так и продолжала реветь в моих лапах — и скрылись в лесу, оставив аборигенов разбираться друг с другом.

— Брось ты её, — догнав меня, прокричала Ошка.

— Ни за что, — ответил я и заглушил стальное чудовище, от чего тут же стало очень тихо, — огромная сила скрыта в этом артефакте, она не должна попасть не в те руки, ибо смертные не способны совладать с такой мощью!