Гринтаун. Мишурный город - [20]
Мой дядя был потрясающим человеком, моим любимым супердядюшкой. Он работал в прачечной в Уокигане и жил на противоположном конце города. Все они были моей шведской родней с маминой стороны, и он приходил к нам по крайней мере раз в неделю и приносил нашу стирку, которая обходилась нам дешевле, потому что он работал в прачечной. Он заходил с заднего крыльца, и его смех звенел по всему дому, знаете ли. Смех моего жизнерадостного, громогласного, изумительного дядюшки-шведа.
Это произошло в ту неделю, когда застрелили моего дядю и он умирал в больнице. И мы с братом и двумя кузинами поднялись в темную комнату рассказывать страшные истории. Черта с два! Мы «проказничали». Примитивный секс… мы и сами не понимали, что творим. Но это был первый опыт… тисканье, возня. Когда все закончилось (ничего особенного не произошло, конечно), мы с братом пошли в туалет и попытались помочиться, но не тут-то было, потому что у нас случилась полуэрекция. Мы не могли мочиться прямо. Это я запомнил. И мы обхохотались, потому что в жизни ничего подобного не видели. Я понятия не имел, что такое эрекция, но двоюродный брат меня просветил. Мы спустились вниз и узнали, что дядя скончался, и я заплакал. Но я оплакивал не дядю. Я плакал, потому что там, наверху, был мой первый в жизни опыт. Я испытывал эйфорию, откровение.
Но его похоронили спустя три дня, и по дороге с кладбища я ушел на встречу с мистером Электрико, и моя жизнь изменилась. Вот если бы он не умер, то в середине той недели мы бы уехали в Тусон. Мы собирались ехать в Тусон. Машина была полностью снаряжена, когда его застрелили. Так что мы остались на похороны, но если бы он не умер, я бы никогда не встретил мистера Электрико и моя жизнь сложилась бы иначе. Я бы не начал писать, потому что именно мистер Электрико сказал мне: «Живи вечно». И после встречи с мистером Электрико, стоя у карусели и глядя на лошадок, кружащих под музыку «Прекрасный Огайо», я осознал, что нечто изменило мою жизнь. И опять по щекам потекли слезы, потому что мистер Электрико прикоснулся ко мне. Вот какая выдалась странная неделя, и такая с ней получилась история. Моя мама однажды случайно взяла это повествование, которое лежало у меня дома, не знаю почему, в Венис-бич, много лет спустя. Она прочитала его и была ошеломлена: «Боже, что это за история?»
(25 октября 2002 года)
Мою учительницу в пятом классе звали Импи Джонсон. Именно, И-М-П-И – шведка, она училась в школе вместе с моей тетушкой Невой. Она была прехорошенькая, поэтому я оставался после уроков и ради нее мыл классные доски, выбивал губки для стирания с доски, околачивался возле ее стола и сделал свой первый спектакль в картинках. Мы с моим приятелем Биллом раздобыли большой ящик из-под фортепьяно и вырезали спереди дыру с контурами театральной сцены, и у нас были рулоны из газет (оберточной бумаги), и мы рисовали иллюстрации к нашим сюжетам и прокручивали на экране. Вот я и написал рассказ и с грехом пополам его проиллюстрировал, и мы дали представление для пятого класса, прокручивая весь рассказ на этой оберточной бумаге. Когда мы закончили, то перенесли этот ящик (он был не из-под пианино, тот-то был слишком велик, но и этот был большущий), перетащили его на задний двор к Билли. Боже мой, он там проторчал целую вечность, даже не знаю сколько, но это был мой первый сочинительский опыт, знаете ли, мне было, наверное, лет одиннадцать.
Семья Брэдбери, 1937 г.
Жил да был мальчик по имени Билл Арно. Брат подарил мне настоящее сокровище – бейсбольную рукавицу, ужасно дорогую в 1932–1933 годах; она, должно быть, стоила три доллара. Большие деньги. У Билла была статуэтка Тарзана, которую ему прислали за четвертак, потому что он посылал купоны с макаронных коробок. До чего же мне хотелось заиметь эту статуэтку. Бейсбольная рукавица – здорово, но статуэтка Тарзана… И я заключил сделку. Он перехитрил меня. И брат чуть меня не прибил, когда увидел статуэтку.
– Как ты посмел!
– Ну, – сказал я, – я не мог без нее жить.
По пути в библиотеку каждый вечер меня поджидали два автомата, которые мне нравилось заводить. Был автомат, торгующий жевательной резинкой перед грошовой галереей, в который опускали один пенни, и маленькие китайцы крутились на спирали, и выпадала жвачка. Так что за один пенни китайский маг и волшебник давал тебе целое представление. Потом заходишь внутрь, а там ведьма таро вместе с машинкой «ударь себя током». Я обожал запускать ведьму таро, а она предсказывала мое будущее – выскакивала карта.
Мне было двенадцать, когда в бабушкином доме поселился парень, рядом со мной. И я продружил с ним две недели. Но ему было двенадцать и мне было двенадцать, но это была любовная история века. Совершенно чуждая сексуальности; нам не было дела ни до чего, кроме дружбы. Мы гуляли по городу в обнимку. Никогда я не был так счастлив, пока спустя много лет не встретил Мэгги и не женился. Но в двенадцать лет ты ничего не знаешь о мире, о своем теле, о любви, кроме того, что «мы друзья». А потом он внезапно уехал. Через две недели. Я был разбит. Раздавлен. Я не понимал, что происходило, ибо лишь два года спустя узнал, что такое секс.
