Григорий Распутин - [29]
Вырубова: Вы сказали «горячей поклонницей» – это слишком много…
П.: Это ведь был интерес холодного наблюдателя. Это был интерес женщины, которая захвачена его идеями?
В.: Нет, захваченной я никогда не была <…> Да, интересовалась я им… как-нибудь особенно – нет, особенно – нет. Так.
П.: Так что это не верно, что вы были его горячей такой сторонницей, почитательницей, приверженницей?
В.: Нет, наверное. Конечно, я интересовалась им, потому что он был интересен, но истерического какого-нибудь поклонения – этого нет, это я, безусловно, отрицаю».
Ей не поверили. Среди тех, кто присутствовал на этом допросе, был известный историк Павел Елисеевич Щеголев. Ровно десять лет спустя вместе с писателем Алексеем Толстым он попытается восполнить дефицит откровенности царской фрейлины, опубликовав в СССР фальшивый «Дневник Анны Вырубовой», который часто издавался под одной обложкой с ее подлинными мемуарами, но никакого отношения к весьма похабному тексту «Дневника» Вырубова не имела.
А вот к самому Распутину – безусловно, да.
Саблин рассказывал Роману Гулю: «Во времена этих моих встреч с Распутиным я вел разговоры о нем и с А. Вырубовой, стараясь узнать, что он за человек? От Вырубовой я узнал, что Распутина близко знала вел. кн. Милица Николаевна (жена вел. кн. Петра Николаевича) и Анастасия Николаевна (жена вел. кн. Николая Николаевича), что его хорошо знает и сам вел. кн. Николай Николаевич, Распутин бывает у него во дворце. На мой вопрос, почему сейчас Распутин ближе к Вырубовой, чем к вел. кн. Николаю Николаевичу и его окруженью, Вырубова ответила, что это желание императрицы: ей легче и удобней сноситься с Распутиным через Вырубову, чем через Николая Николаевича или через Сандро Лейхтенбергского. Государыня, будто бы, хотела держать свои встречи с Распутиным втайне, она, будто бы, почувствовала, что окруженье вел. кн. Николая Николаевича через Распутина хочет влиять на нее».
Опять же, так это было или не так, сказать трудно.
В дневнике Государя за 1908 год встречаются рядом имена Вырубовой и Григория Распутина.
«6 ноября… Покатались и заехали к Ане В. Видели Григория и долго разговаривали».
«27 декабря… Поехали к Ане В., где видели Григория. Зажгли вместе ее елку. Было очень хорошо – вернулись в 12.15».
Но позднее, в 1909 и 1910 годах, Царская Семья встречалась с Распутиным, уже не прибегая к помощи Вырубовой, да и с Саблиным не все однозначно. Генерал Спиридович, например, писал в мемуарах о том, что «единственным человеком, расположенным к Вырубовой и Распутину, при поездках Государя, являлся Н. П. Саблин». Об особом отношении Саблина к Распутину говорил генерал Н. И. Иванов. Однако о Вырубовой Саблин в беседах с Романом Гулем отзывался отрицательно, а императрицу, напротив, боготворил: «Меня поразила ее спокойная, величавая красота. Императрица держала себя очень просто, разговаривала, смеялась, она хорошо говорила по-русски, хотя и с заметным немецким акцентом. Неподалеку от императрицы и прямо против меня сидела ее фрейлина Анна Вырубова, с которой тогда уже была очень близка императрица. Но насколько очаровательное впечатление произвела на меня, молодого лейтенанта, императрица, настолько же мне не понравилась ближайшая к ней фрейлина. Я уже знал от лиц, близких ко двору, что этой слабовольной, доброй женщиной многие пользовались для влияния на императрицу и это влияние причиняло тогда уже немало зла».
Вообще о Вырубовой все, кто ее знал (да и кто не знал), высказывались не просто по-разному, но диаметрально противоположным образом. По степени демонизации она второе действующее лицо в этой истории.
Смиттен писал в материалах расследования о том, что, согласно показаниям свидетелей, Вырубова была женщина «более чем ограниченная, но упрямая и самоуверенная… поверхностная, малообразованная… <…> нервная и экзальтированно-религиозная», бесконечно преданная императрице, «с которой ее связывали одиночество, общий душевный излом, общая экзальтированная религиозность и утешение, которое обе они нашли в одном и том же учителе – "старце"».
Неплохо знавший Вырубову князь Андронников на вопрос председателя следственной комиссии В. Муравьева, умная ли она женщина, ответил: «Все, что хотите, только не это! – Глупа… Удивительно добрая, – очень добрая личность…»
«Это – мечтательная мистичка, глупая как пень, по-бабьи суеверная», – вторила ему дочь Манасевича-Мануйлова Вера Ивановна Баркова.
«Существует весьма распространенное мнение, что Анна Александровна была не умная женщина. Многие выражались даже более просто и категорически. Это далеко не так, – возражал хорошо знакомый с материалами ЧСК, а еще лучше с самой Вырубовой А. И. Спиридович. – Она не блистала особым умом, но она не была и "глупая" женщина, как она называет себя кокетливо в своих воспоминаниях. Чтобы удержаться в фаворе у Их Величеств в течение двенадцати лет, удержаться под напором всеобщей ненависти и, временами, среди чисто женских недоразумений на почве ревности, надо было иметь что-либо в голове. И Вырубова это "что-то" имела. Ее же святые глаза, наивная улыбка и казавшийся искренним тон помогали ей в ее карьере около Их Величеств.
Алексей Варламов – прозаик, филолог, автор нескольких биографий писателей, а также романов, среди которых «Мысленный волк». Лауреат премии Александра Солженицына, премий «Большая книга» и «Студенческий Букер». 1980 год. Вместо обещанного коммунизма в СССР – Олимпиада, и никто ни во что не верит. Ни уже – в Советскую власть, ни еще – в ее крах. Главный герой романа «Душа моя Павел» – исключение. Он – верит. Наивный и мечтательный, идейный комсомолец, Паша Непомилуев приезжает в Москву из закрытого секретного городка, где идиллические описания жизни из советских газет – реальность.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.
Алексей Варламов – русский писатель, современный классик, литературовед и доктор филологических наук. Являясь авторов романов, рассказов, повестей, а также книг биографического жанра, Алексей Варламов стал лауреатом целого ряда литературных премий. Произведения писателя, собранные в этой книге, представляют собой лучшие образцы русской реалистической художественной прозы – глубокой и искренней прозы «с традицией».
О Василии Васильевиче Розанове (1856–1919) написано огромное количество книг, статей, исследований, диссертаций, но при этом он остается самым загадочным, самым спорным персонажем Серебряного века. Консерватор, декадент, патриот, христоборец, государственник, анархист, клерикал, эротоман, монархист, юдофоб, влюбленный во все еврейское, раскованный журналист, философ пола, вольный пленник собственных впечатлений, он прожил необыкновенно трудную, страстную и яркую жизнь. Сделавшись одним из самых известных русских писателей своего времени, он с презрением относился к литературной славе, а в конце жизни стал свидетелем краха и российской государственности, и собственной семьи.
«В семидесятые годы прошлого века в Москве на углу улицы Чаплыгина и Большого Харитоньевского переулка на первом этаже старого пятиэтажного дома жила хорошенькая, опрятная девочка с вьющимися светлыми волосами, темно-зелеными глазами и тонкими чертами лица, в которых ощущалось нечто не вполне славянское, но, может быть, южное. Ее гибкое тело было создано для движения, танца и игры, она любила кататься на качелях, прыгать через веревочку, играть в салочки и прятки, а весною и летом устраивать под кустами сирени клады: зарывать в землю цветы одуванчиков и мать-и-мачехи, а если цветов не было, то обертки от конфет, и накрывать их сверху бутылочным стеклышком, чтобы через много лет под ними выросло счастье…».
«Свое редкое имя Саввушка получил по причудливому замыслу судьбы. Его мать жила в молодости в Белозерске и работала поварихой в школьной столовой. Была она столь же хороша собой, сколь и доверчива, к ней сваталось много парней, но замуж она не выходила, а потом вдруг уехала, не сказав никому ни слова, в Заполярье. Полгода спустя у нее родился сын. Чуть окрепнув, она снова встала к плите, но работать теперь пришлось больше прежнего, и несколько лет спустя никто бы не узнал красавицу Тасю в изможденной женщине, тяжело бредущей в глухую полярную ночь к дому…».
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.