Григорий Распутин. Россия под гипнозом - [18]

«…Когда Репин писал мой портрет, я в шутку сказал ему, что, будь я чуть-чуть суевернее, я ни за что не решился бы позировать ему для портрета, потому что в его портретах таится зловещая сила: почти всякий, кого он напишет, в ближайшие же дни умирает. Написал Мусоргского – Мусоргский тотчас же умер. Написал Писемского – Писемский умер. А Пирогов? А Мерси д’Аржанго? И чуть только он захотел написать для Третьякова портрет Тютчева, Тютчев в том же месяце заболел и вскоре скончался.

Присутствовавший при этом разговоре писатель юморист О.Л. д’Ор (Оршер) сказал умоляющим голосом:

– В таком случае, Илья Ефимович, сделайте милость, напишите, пожалуйста, Столыпина!

Все захохотали. Столыпин был в то время премьер-министром, и мы дружно ненавидели его.

Прошло несколько месяцев, Репин сказал мне:

– А этот ваш Ор оказался пророком. Еду писать Столыпина по заказу Саратовской думы.

Писал он Столыпина в министерстве внутренних дел и, возвратившись после первого сеанса, рассказывал:

– Странно: портьеры у него в кабинете красные, как кровь, как пожар. Я пишу его на этом кроваво-огненном фоне. А он и не понимает, что это – фон революции.

Едва только Репин закончил портрет, Столыпин уехал в Киев, где его сейчас же застрелили.

Сатириконцы говорили, смеясь:

– Спасибо Илье Ефимовичу!..»[47]

Безумцы, как они все ошибались! Наступит время, и каждый из них вспомнит о застреленном «реформаторе» не раз и не два. За ошибки, как известно, расплачиваются. А вот русской интеллигенции придётся расхлёбываться. Собственной кровью.

Пуля убийцы сразит Столыпина там же, в Киеве. Вечером 1 сентября 1911 года в Киевском городском театре шло представление оперы Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане». Представление было парадным: на нём присутствовал не только премьер, но и Государь (Николай II прибыл в Киев на открытие памятника отцу – Александру III). Во время второго антракта к Столыпину подошёл неизвестный в чёрном фраке и произвёл два выстрела в упор, свалив жертву на пол. Первая пуля убийцы пробила крест ордена Св. Владимира III степени, висевший у премьера на шее; вторая – лишь прострелила руку. Перед тем, как потерять сознание, премьер успел осенить крестом оказавшегося поблизости Государя…[48]

Вскоре все заговорят о чуде: в Киеве, где князь Владимир когда-то окрестил Русь, Владимирский крест спас жизнь российскому премьер-министру! Но чуда не произошло. Печень раненого оказалась иссечена осколками ордена, вследствие чего развился перитонит.

Однажды Пётр Аркадьевич скажет: «Похороните меня там, где убьют». Никто тогда из близких всерьёз его слова не воспримет. Вспомнили об этом позже – как раз в те дни, когда через несколько дней после покушения, 5 сентября, Столыпин скончался. А потому решили хоронить именно в Киеве.

На погребении великого реформатора Августейшая чета не присутствовала. И в этом тоже был свой знак: с гибелью Столыпина Россия на десятилетия расстанется с былой мощью, на долгие годы свернув все демократические реформы. Совсем скоро не станет ни Империи, ни Романовых, ни капельки старой России…

Дело убийцы Богрова передадут из окружного в военно-окружной суд, отличавшийся особой строгостью. Суд проходил при закрытых дверях 9 сентября в небезызвестном «Косом Капонире» Печерской военной крепости, где содержался Богров. Отказавшись от адвоката, подсудимый «держал себя корректно и совершенно спокойно».

Признанный судом виновным в преднамеренном убийстве премьер-министра, убийца был приговорен к смертной казни через повешение.

Через окно камеры в «Косом Капонире» Богров не раз видел то место – Лысую гору, один из полуразрушенных фортов крепости, где казнили преступников. Именно там была установлена виселица и для него.

Оставшись для всех неразрешимой загадкой, он и умер с вопросом на устах. Говорят, когда палач обмотал голову приговорённого к повешению саваном, Богров спросил его:

– Голову-то, пригнуть, что ли?..

Убийце великого реформатора было 24 года.

* * *

Роль Личности в Истории трудно переоценить. Тем более такой, какой являлся убитый премьер. Пётр Аркадьевич Столыпин сделал для России очень много. И его вклад в процветание Отечества оказался бы неизмеримо большим, не случись того рокового выстрела Богрова. Сегодня можно с полной уверенностью сказать: одним выстрелом провокатор убил… миллионы! Дмитрий Богров – это русский Гаврила Принцип, брат-близнец последнего по сути и по масштабу содеянного. Не будь их выстрелов, скорее всего, и Великой войны никогда бы не случилось. По крайней мере, именно об этом свидетельствуют факты.

А факты таковы, что Мировая война, судя по событиям, могла разгореться намного раньше четырнадцатого года. Ведь истинным поводом военного противостояния стал тот самый Боснийский кризис, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. Началом же самого кризиса послужила австро-венгерская аннексия Боснии и Герцеговины в 1908 году, вызвавшая крайнее недовольство не только Сербии, но и России.

Вскоре после этого, в 1909-м, Николай II впервые объявил мобилизацию в трёх пограничных с Австро-Венгрией округах. Что такое мобилизация, думаю, объяснять не имеет смысла. На дипломатическом уровне любая мобилизация фактически расценивается как объявление войны.