Григорий Распутин. Россия под гипнозом - [14]

Вот такая была бабушка. Ничего удивительного, что супруга Николая II была больше англичанкой, нежели «немкой», как потом будут травить её в дни мятежного Февраля…

Тяжёлая болезнь Наследника, доставшаяся мальчику именно от матери, изматывала императрицу, доводя её до частых нервных срывов. Александра Федоровна всё чаще и чаще стала проявлять признаки психоэмоциональной неустойчивости. Были ещё так называемые «сердечные припадки», но это, в общем-то, даже не в счёт: во время сильного волнения бывает и не такое…

Фрейлина Анна Вырубова:

«Осенью 1912 года Царская Семья уехала на охоту в Скерневицы (имение Их Величеств в Польше)… Первое время Алексей Николаевич был на ногах, хотя жаловался на боли то в животе, то в спине. Он очень изменился, но доктор не мог точно определить, где произошло кровоизлияние. Как-то раз Государыня взяла его с собой кататься, я тоже была с ними. Во время прогулки Алексей Николаевич все время жаловался на внутреннюю боль, каждый толчок его мучил, лицо вытягивалось и бледнело. Государыня, напуганная, велела повернуть домой. Когда мы подъехали к дворцу, его уже вынесли почти без чувств. Последующие три недели он находился между жизнью и смертью, день и ночь кричал от боли; окружающим было тяжело слышать его постоянные стоны, так что иногда, проходя его комнату, мы затыкали уши. Государыня все это время не раздевалась, не ложилась и почти не отдыхала, часами просиживая у кровати своего маленького больного сына, который лежал на бочку с поднятой ножкой, часто без сознания. Ногу эту Алексей Николаевич потом долго не мог выпрямить. Крошечное, восковое лицо с заостренным носиком было похоже на покойника, взгляд огромных глаз был бессмысленный и грустный…

Из Петербурга выписали доктора Раухфуса, профессора Феодорова с ассистентом доктором Деревенько. На консультации они объявили состояние здоровья Наследника безнадежным. Министр Двора уговорил Их Величества выпускать в газетах бюллетени о состоянии здоровья Наследника. Доктора очень опасались, что вследствие кровоизлияния начнет образовываться внутренний нарыв. Раз, сидя за завтраком, Государь получил записку от Государыни. Побледнев, он знаком показал врачам встать из-за стола: Императрица писала, что страдания маленького Алексея Николаевича настолько сильны, что можно ожидать самого худшего»[39].

Для сведения. Лейб-педиатр Карл Андреевич Раухфус и лейб-хирург Сергей Петрович Фёдоров – не какие-то там Иванов, Петров и доктор Чехов. Оба – светила отечественной медицины, маститые «зубры», профессора: Раухфус – первый главный врач Детской больницы принца Петра Ольденбургского, лучший диагност детских заболеваний; Фёдоров – блистательный хирург, «отец» русской урологии, новатор хирургических операций на желудке, печени и почках, прекрасный диагност.

Владимир Николаевич Деревенко оказался у постели тяжёлого Наследника случайно: своего ассистента пригласил помочь доктор Фёдоров. И вот эти «маститые», как уверяет нас г-жа Вырубова, объявляют[40] «состояние здоровья Наследника безнадежным». От такого любая мать впадёт в истерику!

И вдруг находится Некто, который (по телеграфу!) обнадёживает: не тревожьтесь, мол, всё образуется и будет хорошо. Наследник будет жить!

Анна Вырубова:

«Как-то вечером после обеда, когда мы поднялись наверх в гостиную Государыни, неожиданно в дверях появилась Принцесса Ирина Прусская, приехавшая помочь и утешить сестру. Бледная и взволнованная, она просила нас разойтись, так как состояние Алексея Николаевича было безнадежно. Я вернулась обратно во дворец в 11 часов вечера; вошли Их Величества в полном отчаянии. Государыня повторяла, что ей не верится, чтобы Господь их оставил. Они приказали мне послать телеграмму Распутину. Он ответил: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают». Вскоре Наследник стал поправляться»[41].

И как вам всё это? Поэтому ничего удивительного в том, что Семья с распростёртыми объятиями приняли того, кто реально помогал в их поистине отчаянном положении.

Воспитатель цесаревича швейцарец П. Жильяр рассказывал:

«Когда Мать поняла, что Её единственный, Её любимый сын страдает такой страшной болезнью (гемофилия), которую передала Ему Она, от которой умерли Её дядя, Её брат и Её два племянника, зная, что не будет Ему помощи от человека, от науки, Она обратилась к Богу. Она отлично знала, что смерть может наступить от этой болезни каждую минуту, при малейшей неосторожности Алексея Николаевича, которая даром пройдет каждому другому. Если Он подходил к Ней 20 раз в день, то не было случая, чтобы Она Его не целовала, когда Он, подойдя к Ней, уходил от Неё. Я понимал, что Она каждый раз, прощаясь с Ним, боялась не увидеть Его более…

Мне кажется, что религия Её не дала Ей того, что Она искала; кризисы с Ним продолжались, грозя Ему смертью. Чуда, которого Она так ждала, все еще не было. Тогда-то, когда Её познакомили с Распутиным, Она была убеждена им, что, если Она обратится к нему во время болезни Алексея Николаевича, он будет «сам» молиться и Бог услышит его молитву. Она должна верить в его молитву, и пока он, Распутин, будет жив, будет жив и сын. Алексею Николаевичу после этого как будто стало лучше. Называйте это как хотите – совпадением, но факты обращения к Распутину и случаи облегчения болезни у Алексея Николаевича совпадали. Она поверила.