Григорьев пруд - [6]
— Да. Комплекс будем осваивать.
— Какой еще комплекс? Комбайн, что ли?
— Шла бы ты, Галя, — вздохнул Андрей и виновато взглянул на бригадира: «Видишь, как оно все оборачивается». Хотелось встать и уйти, но Леонтий понимал, что он не сделает этого, он будет сидеть, слушать Галину и упавшим голосом отвечать на ее вопросы.
— Значит, все заново?
— Заново.
— И будут аварии?
— Наверно.
— Значит, будут?
— Будут. Дело-то новое.
Андрей морщился, как от зубной боли. Весь вид его говорил: «Зачем ты так? Откровенность ни к чему». Понимал Леонтий — верно, ни к чему, — но хитрить не умел. Да и не пошел бы на это, даже если бы знал, что женщине было бы куда приятнее услышать ободряющие слова, чем те, которые он высказывал сейчас, — суровые, честные.
— Шла бы ты, Галя, — напомнил Андрей, кивнув на хныкающего ребенка. — Спать пора укладывать.
— Без тебя знаю, — обрезала его Галина и уже совсем враждебно посмотрела на Леонтия. — И не стыдно вам, Леонтий Михайлович? К кому вы пришли? К человеку, у которого мал мала меньше. Только немного ожили, чуток вздохнули, а вы опять, как в прошлом году, хотите мужика моего на сто рублей посадить.
— Галя, перестань! — вскрикнул Андрей.
— А что, разве не правда? Разве не так?
Да, все правда, все так и было. Целых три месяца — одни сплошные аварии. Никакого графика, никакой сменности и конечно же никакого заработка. Некоторые не выдерживали, подавали заявления, уходили на другие, более спокойные участки. Но в течение этого напряженного, трудного времени не слышал Леонтий от Андрея Чеснокова ни одной жалобы. Всегда он был весел, надежен и нужен. А ведь ему как никому другому было тяжело и горько. Сколько, наверно, пришлось выслушать не всегда справедливых, резких слов от жены! Сколько, наверно, пришлось увидеть так старящих женщин слез! А он, бригадир, даже ни разу не спросил: «Каково тебе, Андрюха?»
— Ну хватит, Галя, ну зачем же? — уже в отчаянии вскрикивал Андрей.
Но Галина не собиралась успокаиваться, она продолжала выплескивать все, что скопилось в ее душе от трудно пережитых дней:
— Видите — весна! Обувку надо покупать, костюмчики разные, а их — вон сколько. И я не работаю. Как жить будем? У вас то комбайны, то комплексы, то еще что-нибудь... Уходите, Леонтий Михайлович, не смущайте Андрея...
Громко заплакал ребенок, и Галина, махнув рукой, ушла в спальню. Мужчины сидели молча, боясь поднять глаза друг на друга, прислушиваясь к надрывному плачу ребенка. Наконец ребенок замолчал, и Леонтий терпеливо ждал, когда выйдет из спальни Галина. Но прошла минута-другая, а Галина не появлялась. Андреи, оглянувшись на дверь, шепотом, как тайну, сообщил:
— Плачет, — и, вздохнув, еще ниже склонил голову.
— Пойду, — Леонтий встал, оделся. — Ты уж, Андрюха, извини.
Андрей сморщил в жалко-стыдливой улыбке губы.
— Ладно уж тебе. — И сделал нерешительную попытку подняться со стула.
— Не надо, Андрюха, не провожай. — Кивнул на дверь спальни: — Иди к ней, иди. — И не оглядываясь вышел на залитую солнцем, светлую, искрящуюся от снега улицу.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
Михаил Ерыкалин только что пришел с охоты. И когда он успел? Еще утром его видел Федор, а сейчас и двенадцати нет. Грел Михаил озябшие руки о широкую белую стену печи, а босые ноги сунул в духовку. Жена его Вера, худенькая, черноволосая женщина, кидала в таз мокрую одежду мужа, ворчала:
— Все мужья как мужья, а ты как помешанный. На кой ляд сдалась тебе эта охота! Здоровье губишь, больше ничего.
— Мне бы чайку горяченького, — попросил Михаил, зябко подрагивая плечами.
— Откуда? Вишь, печка едва теплая.
— А плитка?
— Ты спираль сделал? Целую неделю прошу. Ему бы только одна проклятущая охота, до хозяйства руки не доходят. За любой мелочью к соседям беги. Уголь обещал привезти. Привез? А замок купил? Или сарай так и будем полым держать?.. Навязался ты на мою шею, проклятущий...
— Ты бы человека постеснялась, — постарался вразумить ее Михаил, с улыбкой поглядывая на стоявшего у порога Леонтия, который заявился в квартиру Ерыкалиных в самый разгар семейной перебранки.
— А пусть слышит, как его подчиненные с женами себя ведут! — Вера умоляюще посмотрела на Леонтия. — Вразумите вы его, Леонтий Михайлович. Сделайте ему запрет на эту охоту. Никак вы бригадир.
— Опоздала, — хихикнул Михаил. — Мы его из бригадиров рассчитали. Был, да весь вышел.
— Мели, Емеля, — твоя неделя, — отмахнулась Вера. — Язык об тебя только обколотишь.
— Я чая дождусь или нет? — напомнил Михаил.
— Да отвяжись ты, лихоманка! — в сердцах воскликнула Вера и, подхватив таз с мокрой одеждой, вышла из кухни.
— Во, видал? Спектакли устраивает, — весело сказал Михаил, будто рад был, что всю эту перебранку своими глазами усмотрел Леонтий.
— Весело живете, — улыбнулся Леонтий, присаживаясь на шаткий табурет. На всякий случай спросил: — Не развалится?
— Нет, крепкий, — со всей серьезностью заверил Михаил и глубже сунул ноги в духовку.
— Убил кого-нибудь?
— Ага. Ноги. Вот отогреваю.
— Не позавидуешь.
— А ты жалеть пришел? — Михаил, прищуриваясь, взглянул на Леонтия. — А может, пожаловаться? Давай поплачь, авось и обратно примем. Мы ведь работяги простые, юрьевых дней не соблюдаем, не футболисты. — Михаил, круто повернувшись и выдернув ноги из духовки, продолжал: — Не по справедливости ты, уважаемый бригадир, поступил. Бросил нас и «прости-прощай» не сказал. Приходим на работу, тебя поджидаем, а нам говорят: «Не ждите, сбежал ваш хваленый Леонтий Михайлович на другой участок...» Я сегодня утречком проверку сделал. Верно, так и есть, на другой участок сманили. От тоски такой в лес подался, душу остудить. Да разве теперь остудишь?
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.