Гридень и Ратная школа! - [65]

Когда мы выходим из-под обстрела, я чувствую ни с чем не сравнимое облегчение. Даже отзвуки непрекращающейся канонады уже не кажутся мне такими громкими. Да чего уж там, я практически их не слышу — похоже, слух ещё не восстановился. Где-то позади продолжают падать камни, но я более не обращаю на них внимания. Вместо этого, глядя в квадратную бойницу, высматриваю неприятеля в клубах зелёного дыма.

Где же ты тварь, покажись!? Если не суждено мне услышать про тебя от невольных соратников, то хотя бы увидеть-то я тебя должен. Увидеть, а затем продырявить из автопушки!

Вот только я не вижу ни его, ни бойцов Мёртвого отряда, вообще ни черта! Стягиваю противогаз с запотевшими линзами, но это не особо спасает. Почти все баллоны с газом полопались как дешёвые воздушные шарики и теперь всё обозримое пространство укрыто зеленоватым туманом войны из которого-то и дело доносится громкое рычание вперемешку с выстрелами…Кажется, слух возвращается!

Уходил в леса воин молодой:

Призвала его весть о Звере том,

Зверь тот мучал род, люд простой терзал,

Удалых отцов Бог войны забрал.

Тоже мне, нашли время песни распевать! А может, оттого они так складно и начали тянуть да толкать, что песню совместную завели? А я ещё думал, чего это дружинники рты беззвучно разевают, как те рыбины приливом на берег выброшенные?

Верный сердцу меч, на тугом ремне,

Крепко сжат в руке острый "Кол в броне".

Знает славный вой, род пора спасать,

Будет нелегко Зверя заломать.

В зеленоватой хмари проглядывает размытый человечий силуэт, но вместо облегчения я испытываю страх. Левая ладонь ещё сильнее стискивает рукоять автопушки, а крюк на правой цепляет гашетку.

— РААААААА! — издаёт рёв существо, и ядовитый туман вокруг него рассеивается от мощного порыва ветра.

Дикий рык пронзает тишину -

Лютый зверь выходит на войну:

"Кто посмел в мои леса ходить?

Кто рискнул Медведя разбудить?"

Это не человек! Таких огромных людей попросту не бывает, он же ростом чуть ли не с дуб вековой! Да ещё и в броне с головы до пят!

"Выходи на бой!" — воин закричал.

Великан-медведь бешено рычал.

Человечья речь слышалась сквозь рёв,

Воин молодой к бою был готов.

— БУХ!…БУХ!…БУХ! — тот самый звук, что я слышал, когда тихарился под землёй — оказывается, это все лишь ЕГО неспешная поступь!

Скорее, надо прикончить страшного великана, а иначе он одним движение руки попросту сметёт моё убежище к такой-то матери!

Крюком дёргаю за гашетку. По ноздрям бьёт запах пороховых газов и спустя мгновение в сторону отлетает здоровенная стреляная гильза. Раздаётся жуткий грохот и более не спаянный с землёй купол чуть отъезжает назад.

Острое копьё бурого разит,

В теле молодом кровушка кипит:

"Помогай Сварог зверя одолеть!" —

Начал дикий зверь падать и хрипеть.

Попал!

Гигант хоть и валится на землю, но я быстро себя осаживаю — рано радоваться. Попасть-то я попал, но не в грудь, куда целил, а в бок. Да и то краем зацепил, вон и броня посеченная виднеется, а крови на ней ни капельки. А может, и нет у него этой самой крови, он ведь даже на человека непохож. Вот и от пули ушёл гад такой. Это ведь не я смазал, это великан успел чуть в сторону отступить.

Как близка победа, но медведь хитёр…

Да заткнитесь вы нахер! — дёргаю повторно за гашетку. Надо скорее добить подранка, а иначе песенка моя спета.

За выстрелом следует выстрел, я палю до тех пор, пока магазин автопушки не показывает дно. Пороховые газы застилают обзор, а непрерывный грохот заглушает чёртову песню. Славийцы — вот ведь проклятые фанатики, почему они с такой бравадой идут на верную гибель?! Они же знают, что нам не справиться! Знаю об этом и я, ведь сквозь рассеивающиеся пороховые газы прекрасно вижу, как ОН поднимается с земли! Израненный, но не сломленный.

И как мне дальше быть? Львиную долю меры я уже истратил, а значит, и вариантов осталось хрен да маленько. Либо снова окапываться да на слабость великана уповать: вдруг силёнок у него после ранений поубавилось и не сумеет он убежище моё с земли сковырнуть? Либо же силы последние израсходовать да автопушку перезарядить? А дальше, пускай боги решают со щитом мне вернуться али на щите.

Смешно, никогда в богов не верил, а тут на них уповаю. Верно говорят, на войне безбожников нет.

Эх, где же ты Войтех, когда ты так нужен? Или бежал ты с поля боя, хвост поджав, когда осознал, что газ твой хвалёный великану — словно слону дробина?

Может и мне дать дёру, пока возможность такая имеется? Хотя кого я обманываю, в прошлой жизни от проблем не бегал так с чего в этой начинать? Стар я уже, чтобы привычки менять…

— Ррррав! — рычит пёс и оттирает меня задом от автопушки, словно прикрыть собой пытается от опасности грозящей.

— А ведь я из-за тебя, блохастый, в эту заварушку и влип, — хотел бы я потрепать в этот момент его по холке, да вот незадача, рука моя единственная уже ковкой вовсю занимается. Магазин автопушки до упора удлиняет да снарядами его под завязку начиняет.

Неужто и я дуростью славийский заразился? Или это оттого, что в глазах дружинников незнакомых вижу я веру непоколебимую, но не в богов…а в МЕНЯ! Странное чувство: доселе неведомое и пьянящее. Никогда ещё я не испытывал ничего подобного ни в этой жизни ни в прошлой.