Грибы с Юггота - [2]

Ходить нельзя, чтобы попасть в Зоар,

Где Гуди Воткинс сотворил кошмар,

За что в семьсот четвертом вздернут был.

Я не послушал и пошел путем,

Ведущим на высокий косогор;

Прошло уже немало лет с тех пор,

Но чудо — оставался новым дом.

И, провожая уходящий день,

Остановившись, я услышал плач;

В луче заката там мелькнула тень —

И в страхе я бежать пустился вскачь.

Тот плакальщик коварный был злодей —

Четвероногий зверь с лицом людей.

XIII. Гесперия

Когда зимою розовый закат

Над шпилями и трубами встает,

Он открывает створы тех ворот,

Что за собой прекрасный мир таят.

И там огнями чудеса горят,

Там много приключений, нет забот;

Аллея с рядом сфинксов там ведет

К стенам и башням в бесподобный сад.

Страна цветов, где люди не жестоки,

Где память можно к прошлому вернуть,

Где Времени река находит путь

Сквозь пустоту, неся часов потоки.

Но древнего учения запрет

Нам говорит: туда дороги нет.

XIV. Звездные ветры

Порой в осенний сумеречный час

В окошках загорятся огоньки,

Уют храня погоде вопреки, —

И звездный ветер навещает нас.

Он кружит в танце мертвую листву

И дым камина лихо вьет в спираль,

Вперяя взгляд в космическую даль,

Где Фомальгаут виден наяву.

Тогда поэты, что с ума сошли,

Узнают силу югготских грибов

И ощутят все запахи цветов —

Таких, что не растут в садах земли.

Однако этот ветер — только сон:

К утру утихнув, растворится он.

XV. Антарктос

В глубоком сне мне птица говорила

Про черный конус средь полярной мглы,

Где снег лежит печально и уныло

Вокруг высокой конусной скалы.

В то злое царство сумрака и хлада

Еще никто не пролагал следы,

И озарялась черная громада

Лишь тусклым светом утренней звезды.

Не знают люди, что же там таится,

На милю вниз в ледовой глубине;

А я-то знаю — мне об этом птица

Поведала в моем глубоком сне.

О Боже правый, как безумен взгляд

Тех мертвых глаз, что в хрустале сидят!

XVI. Окно

Наш дом на лабиринты походил,

Всегда там было пыльно и темно;

Плитою заслоненное окно

Меня манило выше всяких сил.

Мечтательно я в детстве там ходил,

Где ночь царила мрачно и черно;

Окно всегда закрыто было, но

Я с возрастом всё любопытней был.

И каменщиков я привел сюда,

Чтобы узнать, что скрыла тайна стен;

Они плиту убрали — и тогда

Оттуда к нам ворвался затхлый тлен.

Они сбежали — я же, вглубь дыры

Всмотревшись, видел дикие миры.

XVII. Память

В ночных степях, где солнце не встает,

Которым ни конца, ни края нет,

Где огоньки разносят слабый свет,

Ходил стадами чей-то странный скот.

Где южная виднелась сторона,

Равнина простиралась под уклон,

Вплоть до кривой стены, что, как питон,

Была длинна и очень холодна.

И, холодом мне душу цепеня,

Дышала степь — печальный тихий дол.

Вдруг кто-то незаметно подошел

И подозвал по имени меня.

Но, заглянув под черный капюшон,

Я понял, что покойником был он.

XVIII. Сады Йина

За той стеной, что я теперь нашел,

Чьи до небес взлетают гордо шпили,

Прекрасный сад — цветы там всё покрыли,

Там много птичек, бабочек и пчел.

Аллеи и мосты там над прудами,

Где крыши отражаются церквей,

Среди покрытых вишнями ветвей,

И цапли там парят под небесами.

Там всё для смелых, в ком мечты горят,

Кто не боится отворить ворот, —

Течений там крутой водоворот

И там растет зеленый виноград.

Бегом я устремился вдоль стены, —

Увы, нигде ворота не видны.

XIX. Колокола

Издалека я слышал год от года

Тяжелый слабый колокольный звон;

Не с колокольни раздавался он,

Неясной мне была его природа.

Дотошно я перебирал подряд

Воспоминанья в поисках ответа;

Тогда я вспомнил инсмутское лето —

Как чайки в тишине легко парят.

Я в страхе слушал, как за нотой нота

Всё раздавались в мартовской ночи;

И дождь меня повел через ворота,

Чтоб к этой тайне подобрать ключи.

Я понял, где мелодия, — она

Неслась из глубины, с морского дна.

XX. Ночные бестии

Я не могу сказать, откуда вдруг

Явились эти твари ночью в дом —

Рогатые, с раздвоенным хвостом,

Со взмахами крылатых черных рук.

Их — легионы многие вокруг,

Щекочут, жалят хвостовым шипом;

Меня хватают и несут силком

В кошмарные глубины — сколько мук!

И над зубцами гор летят они,

Всё ниже, в преисподнюю летят;

Несут меня они в кромешный ад,

Где плещутся лишь шогготы одни.

Они ночами делают визиты,

Но морды их ужасной маской скрыты.

XXI. Ньярлатхотеп

Оттуда, где Египет распростерт,

Явился странный Он, кому феллахи

Поклоны клали, в розовой рубахе —

Он, молчалив и тонок, тайно горд.

И толпы собирались там и тут,

Как будто бы витал над ними дух;

Но вскоре же прошел в народе слух,

Что бестии вослед за ним идут.

И скоро показались из морей

Забытые давно уж города,

Предстали взору общему тогда

Разваленные крепости людей.

Он уничтожил всё, посеяв страх, —

И Хаос разметал всю землю в прах.

XXII. Азатот

Я с демоном в безумии мистерий

Покинул светлый гармоничный мир,

Уйдя во тьму без времени, материй,

Где только вечный хаос черных дыр.

Здесь никому не ведомые вещи

Господь Всего в мечтаньи бормотал,

Пока сонм тварей, жуткий и зловещий,

В потоке света страшно трепетал.

Они плясали там, уродства полны,

Расставив лапы и разинув пасть.

Откуда эти медленные волны,

Что в космосе свою имеют власть?

«Я Его Вестник», — демон поднял глас

И Богу дал по голове тотчас.

XXIII. Мираж

Не знаю я, существовал он где-то,

Тот странный мир, уплывший в Пустоту,

Но вижу я его — он полон света,