Грибоедов за 30 минут - [66]

. Я… чтоб смел приравнять вас…

Входят жиды-музыканты и гудят какой-то танец.

Тс! Вот вам деньги; после, после я вас позову, а теперь проваливайтесь сквозь землю! (Бросает им червонец.) Нет, прекрасная Юлия, мы теперь соединимся навсегда.

Юлия старается от него освободиться. Он бросается на колени и в таком положении следует за нею до самого цветника.

Юлия. Или вы поезжайте, или я скроюсь отсюдова туда, где никто меня не сыщет.

Рославлев-старший. Нет! нет!

Антося и Лудвися входят.

Антося. Этакое презрение к нашему полу!

Лудвися. На коленях всю комнату изъездил!

Рославлев-старший. Оставьте нас; вам будет праздник, только после, идите!

Рославлев-младший, в виде больного, треплет его сзади по плечу.

Рославлев-старший(вскрикивает). Что это! больной на ногах! мертвецы воскресают.

Рославлев-младший (сбрасывает с себя одежду). Узнаешь ли?

Рославлев-старший. Брат?

Рославлев-младший. Как видишь, и вот моя жена, рекомендую!

Рославлев-старший. Какое дьявольское сплетение!

Антося

Что, каково свели концы?

Вот с польками быть в ссоре!

Лудвися

Напрашиваясь в мудрецы,

Вы назвали́сь на смех и горе.

Пан Чижевский (кланяясь)

Позволите ль и мне при том

Сказать, ясновельможный, слово:

Как вас доехали путем, –

И вам в путь ехать всё готово!

Рославлев-старший. Как я глуп был! о, как я был глуп! Однако, если дался ей в обман на полчаса, любезный брат, тебе эта участь предоставлена на всю жизнь, мужайся.

Рославлев-младший. Не беспокойся, я сам хотел, сам и отвечаю. Куда же мы? В Варшаву? или в Петербург?

Рославлев-старший. К вам и как можно скорей, с прекрасной Юлией!.. А может быть, имя вымышленное, всё равно: с твоей женой! Знакомиться нам нечего, мы, кажется, довольно подружились.

Пан Чижевский. Ясновельможный! позвольте нам позвать наших музыкантов и плясунов, которых вы давеча прогнали? Мы хотим окончить наше веселье.

Рославлев-старший. Делайте что хотите, теперь я готов ждать лошадей хоть трое суток!

Рославлев-младший. Прекрасно: теперь мы все довольны, виват!

Рославлев-младший

Наши замыслы все шатки,

Наша мудрость всё туман,

Вечно люди будут падки

И к обманам и в обман,

Если ж и с женой моею

Мне обман в участок дан,

То признайтесь, что имею

В ней хорошенький обман.

Лудвися

Бойтесь, – нам твердят из детства,

Бойтесь вы сердечных ран,

От мужчины ждите бедства, –

Он обманщик и тиран!

Знать обманы – жребий жалкий!

Но влачить девичий сан

Для стареющей весталки –

Вот несноснейший обман!

Пан Чижевский

Ян, как брат наш, без талана

Стал спесив, как богдыхан;

Если верить басням Яна,

То с умом и с де́ньгой Ян!

Но поверь его заране,

Взвесь и мозг в нем и жупан,

То в болване и кармане

Ты найдешь пустой обман.

Андрей

Я в зевалах мастер ловкий,

Я зеваю трезв и пьян;

Но, зевая без сноровки,

Можно вызевать изъян.

Раз на винах и на жлудях

Прозевал я свой карман…

Зазевайся в добрых людях –

И тотчас попал в обман.

Рославлев-старший

«Заживо гляжу в потомки!

Я на пир бессмертья зван!»

Во́пит Вралькин, так же громкий

И пустой, как барабан.

Счастлив он, пока с ним бродит

Самолюбия дурман;

Но вралей одних ли вводит

Самолюбие в обман?

Юлия (к зрителям)

Хоть невинный и безвредный

Мною выдуман роман,

Но сколь часто – автор бедный

Для ушей чужих тиран!

Вечно горд, самолюбивый,

Всем доволен шарлатан! –

Суд же публики правдивый

Не впадет никак в обман.

Антося

Бедным авторам к успеху

Путь ухабист и песчан,

С публикою не до смеху;

С ней пропал ты или пан!

Что, как скажет зритель едкий,

Мненья общего орга́н:

«Нас поддели, но напредки

Не заманите в обман!»

Входят музыканты – жиды, мазуры, поляки и русские, и начинается дивертисмент.

Стихотворения

От Аполлона

На замечанье Феб дает,

Что от каких-то вод

Парнасский весь народ

Шумит, кричит и дело забывает,

И потому он объявляет,

Что толки все о Липецких водах

(В укору, в похвалу, и в прозе, и в стихах)

Написаны и преданы тисненью

Не по его внушенью!

«Хищники на Чегеме»

Окопайтесь рвами, рвами!

Отразите смерть и плен –

Блеском ружей, твержей стен!

Как ни крепки вы стенами,

Мы над вами, мы над вами,

Будто быстрые орлы

Над челом крутой скалы.

Мрак за нас ночей безлунных,

Шум потока, выси гор,

Дождь и мгла, и вихрей спор.

На угон коней табунных,

На овец золоторунных,

Где витают вепрь и волк,

Наш залег отважный полк.

Живы в нас отцов обряды,

Кровь их буйная жива.

Та же в небе синева,

Те же льдяные громады,

Те же с ревом водопады,

Та же дикость, красота

По ущельям разлита!

Наши – камни, наши – кручи!

Русь! зачем воюешь ты

Вековые высоты́?

Досягнешь ли? – Вон над тучей

Двувершинный и могучий

Режется из облаков

Над главой твоих полков.

Пар из бездны отдаленной

Вьется по его плечам;

Вот невидим он очам!..

Той же тканию свиенной

Так же скрыты мы мгновенно,

Вмиг явились, мигом нет,

Выстрел, два, и сгинул след.

Двиньтесь узкою тропою!

Не в краю вы сел и нив.

Здесь стремнина, там обрыв,

Тут утес: – берите с бою.

Камень, сорванный стопою,

Вглубь летит, разбитый в прах;

Риньтесь с ним, откиньте страх!

Ждем. – Готовы к новой сече…

Но и слух о них исчез!..

Загорайся, древний лес!

Лейся, зарево, далече!

Мы обсядем в дружном вече

И по ряду, дележом,

Делим взятое ножом.

Доли лучшие отложим

Нашим панцирным князьям,

И джигитам, узденям

Юных пленниц приумножим,

И кади́ям, людям божьим,

Красных отроков дадим