Гриада (Художник Л. Смехов) - [2]

Мы облачаемся в скафандры, чтобы преодолеть те пятьсот метров, которые отделяют здание космопорта от эстакады. Нас провожают Председатель Высшего Совета по освоению Космоса Олег Тихонов, который только что на специальной ракете прибыл с Земли, начальник Лунного космодрома Александр Попов, главный диспетчер и дежурный по старту. В последний раз всматриваюсь в лица своих братьев-землян, слышу в радиотелефонах их голоса, жму им руки. Олег Тихонов крепко обнимает меня:

— Счастливого путешествия, друзья!

Провожающие садятся в гусеничный атомоход и быстро мчатся к косм апорту. Мы у ракеты остаёмся одни… Лишь далёкие звёзды бесстрастно сияют на чёрном небосводе…

Захлопывается тяжёлый люк. Я сразу включаю астротелевизор и инверсионный проектор. На экране возникает лицо главного диспетчера:

— Старт!

Корпус астролёта содрогнулся. Заревели сверхмощные двигатели стартовых тележек. Говорящий автомат, соединённый с акцелерографом *, начал отсчитывать монотонным железным голосом:

— Двадцать метров в секунду за секунду… Тридцать метров… восемьдесят…

Рёв стартовых двигателей достиг наивысшего напряжения и резко оборвался. Мы отчетливо увидели, как разгонные тележки срывались с края выходной секции эстакады и, кувыркаясь, беспорядочно падали в глубокие ущелья и пропасти южного склона лунных Апеннин. Они сделали своё дело. Вихрем пронеслись под нами котловины лунных цирков, стремительно уменьшаясь с каждой секундой.

Снова возникло лицо диспетчера.

— Переключение! — прокричал он.

Это значит, что пора включать гравитонный «прожектор».

Самойлов, пристально следивший за стрелкой акцелерографа, взялся было за рубильник электронного привода гравитонного двигателя. Я вежливо, но твёрдо отвёл его руку.

— Минутку, — сказал я, стараясь не смотреть в колючие, недоумевающие глаза Самойлова. — Я, кажется, штурман… Астролёт поручено вести как будто мне… И кем же? Начальником экспедиции Самойловым… то есть вами. Пётр Михалыч!…

Он пробурчал что-то невнятное и смешно надулся. Я осторожно потянул рубильник на себя, и стрелка акцелерографа резко шатнулась вправо. Меня тотчас вдавило в кресло… Перехватило дыхание, мертвенный холодок разлился по лицу. Кровь отлила к затылку, губы мгновенно пересохли.

— Девяносто метров в секунду за секунду… сто двадцать метров… — бесстрастно отсчитывал автомат.

— Слишком резко набираешь ускорение! — крикнул Самойлов, страдальчески морщась: вероятно, ему приходилось тяжелее, чем мне. Всё-таки я привык к перегрузкам, а Самойлов, насколько мне было известно, участвовал всего лишь в двух-трёх экспедициях на заурановые планеты **.

— Видишь теперь, к чему приводит бахвальство? «Поручено мне, поручено мне!» — передразнил он. — Это тебе не фотонная ракета *… Ещё немного, и внезапный скачок ускорения раздавил бы тебя.

— Раздавил бы нас, — поправил я его.

— И только по твоей вине! — вскипел Самойлов.

— Увы!… — Я сокрушённо покачал головой. — Этого юридического обстоятельства никто бы не узнал.

Я ожидал нового взрыва нравоучений, но академик внезапно остыл и кротко сказал:

— Думаю, что для Лиды это было бы плохим утешением…

Я вздрогнул от неожиданности. Он не забыл о Лиде?… Почему он принимает такое участие в её судьбе?,

Но, точно предчувствуя мой вопрос, Пётр Михайлович только загадочно усмехнулся к стал настраивать инверсионный проектор, на продолговатом экране которого возник лунный шар, окутанный пыльным мерцающим облаком. Через некоторое время нас нащупал Памирский радиоцентр Земли. Молодой оператор радиоцентра восторженно передавал по мировой радиосети: «В Северном полушарии Луны происходят грандиозные явления: бушуют пыльные смерчи невиданной силы! Деформировался весь горный хребет Апеннин! Часть лунных цирков разрушена! Из подлунного города нам сообщают, что вся планета содрогается; ощущение такое, как будто вот-вот Луна расколется. Из Пулковской обсерватории только что передали: «Зарегистрировано заметное смещение Луны с орбиты. На Земле разразилась магнитная буря необычайной силы!… К счастью, жертв и разрушений не было».

— Мы не сумели точно рассчитать последствия взлёта «Урании», — тихо заметил Самойлов, прослушав передачу Па мирского радиоцентра. — Развязаны силы невероятного могущества… Старты следующих гравитонных кораблей необходимо производить подальше от системы Земля-Луна, во всяком случае, не ближе, чем со спутников Сатурна.

Взрыв Сверхновой

…Третий год мы блуждали в центральной зоне Галактики, разыскивая таинственную планетную систему. Самойлов почти не спал, осунулся и побледнел. Хмуря клочковатые жёсткие брови, он без конца вычислял всё новые и новые варианты маршрута, не давая «отдыха» электронной машине. Но все было безрезультатно: на экранах сияли, словно смеясь над нами, незнакомые звёзды, сплетаясь в дикие узоры никогда не виданных созвездий.

— Мы израсходовали восемьдесят процентов топлива, — упавшим голосом доложил я академику.

Пётр Михайлович ничего не ответил. Найдём ли мы планетную систему жёлтой звезды типа Солнца в юго-восточной части Змееносца? Или, быть может, ошибочны расчёты академика?!…

Три года мы окружены этим сверкающим калейдоскопом цветных солнц, которые густо усыпали небесную сферу. Как хочется снова увидеть ласковый земной небосвод! Именно небосвод, а не этот чёрный, точно сажа, полый шар, в центре которого мы как будто находимся.