Грешный ангел - [13]

Явно наслаждаясь ситуацией, Джиноа смаковала вино.

– Ты не спрашивал.

Элай стиснул бокал с бренди, чуть не раздавив его.

– Ты моя сестра, и это твой долг…

Джиноа вскочила, вспыхнув от возмущения.

– Как ты смеешь говорить со мной о долге, Элай Мак Катчен! Ты пережил трагедию, потеряв Кайли, но все, что ты делал после этого, вряд ли заслуживает восхищения, не так ли? Ты оттолкнул Бонни вместо того, чтобы поддержать ее, и зачем-то отправился на эту глупую войну, где тебе нечего было делать! Но мало того, ты стал путешествовать по Европе, пренебрегая своим долгом перед Бонни и перед компанией своего деда!

– Вот, вот, – поддакнул Сэт, почти осушив свой бокал и почувствовав прилив смелости. Его глаза блестели от восхищения, когда он наблюдал за Джиноа.

Элай был захвачен врасплох: многое из того, что сказала сестра, было правдой, хотя он и не желал признаться в этом. Пока он обдумывал ответ, в гостиной послышался нетерпеливый плач ребенка. Возле вышитых бисером и украшенных кисточками портьер стояла прелестная няня, плачущий ребенок цеплялся за ее юбку. Няня обратилась к Джиноа:

– Извините, мисс, но маленькая Розмари немного возбуждена, думаю, следует уложить ее спать пораньше, хотя…

Элай, поставив бокал, встретил взгляд золотисто-карих глаз девочки, которая внезапно перестала плакать. Ее волосы были такого же цвета, как у него и Джиноа. В душе Элая вдруг что-то перевернулось.

– Боже! Ребенок Бонни!

Краем глаза Элай заметил, как кивнула сестра:

– Да.

– Я забыл… – его голос замер. Это была ложь, он никогда не забывал об этом, ни на миг. Его терзало сомнение, его ли это ребенок, и он даже не смел надеяться…

– Поразительное сходство, – заметил Сэт, – просто невероятное, не так ли, мисс Мак Катчен?

– Да, редкое, – согласилась Джиноа и обратилась к няне:

– Можешь уложить ее сейчас, Кэтти, но смотри, чтобы миссис Мак Катчен не узнала об этом. Ты знаешь, как она относится к распорядку…

Кэтти, хорошенькая темноволосая девушка, приняла строгий вид, совершенно не вязавшийся с нею, кивнула и улыбнулась.

Оба, Элай и ребенок, запротестовали одновременно: девочка заплакала, а Элай воскликнул:

– Подождите!

Джиноа коснулась его руки.

– Потом, Элай, – мягко сказала она, – вы с Роз еще успеете познакомиться.

Охваченный противоречивыми чувствами – радостью и горечью, – Элай все же повиновался и, опустившись на стул, автоматически взял пустой бокал. Сэт, добродушно взглянув на друга, наполнил его бокал вином.

* * *

Вебба в издательстве не было, а Бонни не могла его ждать. Поймав, наконец, мальчишку с выпученными глазами, она отправила его в «Медный Ястреб» с запиской к Форбсу.

Вместо того чтобы прислать ответ, Форбс явился сам, его карие глаза светились насмешливым сочувствием, когда он разглядывал мокрую и потрепанную одежду Бонни, ее распухшее лицо и спутанные волосы.

– О, Ангел, похоже, ты попала в беду, не так ли?

Бонни вздохнула, озябшая, жалкая, глубоко пристыженная. Мнение Форбса для нее, конечно, не имеет ровно никакого значения, но если не обманывать себя, мнение Элая – совсем другое дело.

– Думаю, что я прогорела, – сказала она.

Форбс молча вытащил сигарету из внутреннего кармана пиджака и, прислонившись к косяку двери, закурил.

– Элай Мак Катчен – единственный человек, с которым я не могу связываться, – проговорил он с несвойственной ему прямотой. – Но никто в «Медном Ястребе» не управится с делами лучше, чем ты. Ведь вы развелись с ним, не так ли?

Бонни оформила развод импульсивно, рассердившись, что Элай ушел на войну, отнял у нее магазин и довел его до плачевного состояния. Она вновь пожалела об этом и, как всегда, подумала, что поспешила.

– Элай Мак Катчен не имеет права распоряжаться мною, Форбс, – заявила она, вскинув испачканный подбородок. – Впрочем, как и любой другой.

– Зато у него есть кое-какие права на меня, Ангел, – ответил Форбс с отсутствующим видом.

– Ему не нравится, как ты управляешь заводом, – заметила Бонни. – Но поскольку мы оба в беде, нам следует поддерживать друг друга.

Форбс засмеялся. Боец по натуре, он только приветствовал бы этот скандал, не будь в нем замешана Бонни.

– Значит, ты признаешь, что попала в беду, да?

Бонни понурилась и кивнула. Она подумала о дочери, о магазине, о положении, которое занимала в Нортридже (как-никак мэр!) и почувствовала прилив решимости.

– Я не дам Элаю запугать себя, Форбс. У меня есть причины бороться с ним, и я буду бороться, клянусь Богом!

Форбс в сомнении покачал головой.

– Ты разве забыла, кто такой Элай, Бонни? Мы имеем дело не с жалким кочегаром или лесорубом, знай же, твой бывший муж – человек, подобный Вандербильду, Рокфеллеру и Астору.

– Я с ними встречалась, – фыркнула Бонни, забыв в этот момент, как не вяжутся эти слова с ее нынешним жалким видом. – Они люди как люди.

Злобно ухмыльнувшись, Форбс обнажил свои красивые зубы.

– Ну, Ангел, если ты вступаешь в игру, то и я тоже. Мы выступаем против льва, вот так-то!

Несмотря на серьезность ситуации, Бонни рассмеялась. Гордо, как королева, она прошла мимо Форбса и направилась вниз по улице к «Медному Ястребу».

– Почему ты никогда не говорил, что у тебя такая роскошная ванная? – спросила она. – Честное слово, просто грех не сказать об этом, Форбс Даррент!