Грешные мечты - [11]

Джек явно хотел остаться наедине с конюхами, чтобы поговорить с ними о лошадях, и герцог не стал ему мешать. Повернувшись, он подошел к воротам конюшни, у которых стояла Юджиния, и спросил, не желает ли она перекусить с дороги.

— Терренса я, конечно, тоже приглашаю, — добавил Синклер, бросив на Терри холодный взгляд.

— Спасибо, это очень любезно с вашей… — начала было благодарить Юджиния Синклера, но брат перебил ее.

— А у вас есть марокканский пунш? — неожиданно спросил он.

Губы Синклера скривились в усмешке.

— Слава Богу, нет, — презрительно хмыкнув, ответил он. — Это же плебейский напиток.

Терри не нашелся, что сказать, и они двинулись к дому по узкой дорожке через ухоженную лужайку, окаймленную тенистыми буками и дубами. Герцог и Юджиния шли впереди, а Терри плелся за ними, понурив голову, как обиженный ребенок.

— Я часто вспоминаю нашу встречу на проселочной дороге, — промолвил Синклер.

— Да? — неудержимо краснея, произнесла Юджиния. — Честно говоря, я надеялась, что вы ее забудете, ваша светлость.

— Я никогда ничего не забываю, — заявил Синклер, и Юджиния недоверчиво посмотрела на него. — Из Джека выйдет прекрасный коневод, он умеет ладить с лошадьми, как никто другой.

Значит, речь шла о Джеке! Юджиния была разочарована этим обстоятельством.

— Я был бы счастлив взять его к себе на службу, когда он подрастет, — продолжал Синклер. — А какие планы строит ваш отец? Какое образование собирается дать Джеку? Насколько я знаю, сейчас ему дает уроки местный священник.

Юджинии показалось, что последнюю фразу Синклер произнес с легким пренебрежением, и она взвилась.

— Преподобный Кернен окончил Оксфорд, — заявила Юджиния, пытаясь защитить свою семью. — Он обучает Терри и вскоре начнет давать уроки близнецам.

Синклер передернул плечами, и это снова задело ее. Такое поведение можно было назвать грубым и непростительным. Герцог не отличался хорошими манерами, несмотря на то что являлся самым завидным женихом в Англии.

— Как вы думаете, ваш отец разрешит Джеку работать в поместье Сомертон?

Юджиния знала, что Джек счел бы работу с лошадьми за счастье и отец с удовольствием пошел бы навстречу сыну, если бы договорился с герцогом о хорошей оплате. Тем не менее, она не хотела ничего решать за близких.

— Вы лучше сами спросите его об этом.

На лице герцога блуждала загадочная улыбка. Он как будто хорошо знал, о чем думает в этот момент его гостья.

Они немного помолчали.

— Я хотела бы извиниться за поведение отца, ваша светлость, — неожиданно произнесла Юджиния. — Он выпрашивал у вас деньги. Это некрасивый поступок. Надеюсь, вы не подумали, будто я с ним заодно. Уверяю вас, я ни о чем не знала. Я сказала отцу, чтобы он незамедлительно вернул вам десять гиней.

Синклер заглянул в ее зеленые глаза и чуть не утонул в них.

— Какие мелочи, — промолвил он, хотя и негодовал по поводу неприглядного поступка баронета. — Я с радостью взял Эрика под свою опеку, хотя мои садовники стонут, от него. Козел проломал брешь в заборе, проник в огород и устроил там пир. Мы опасались, что у него будет заворот кишок от чрезмерно обильной трапезы, но ничего, он выжил. Как выяснилось, репа пришлась ему особенно по вкусу.

Юджиния едва сдержала смех.

— О Боже, — пробормотала она, прикрывая ладошкой рот. — Нам следовало бы заплатить вам за содержание Эрика, а вместо этого вам самому пришлось платить моему отцу.

— Вот именно.

Юджиния косо посмотрела на герцога, и его немного удивил этот неприязненный взгляд. Неужели он переступил какую-то черту? Синклер умел осадить человека, и его обычно не волновало, что о нем подумают или как воспримут его слова. Но на этот раз ему почему-то захотелось, чтобы у мисс Бельмонт сложилось хорошее мнение о нем. Ему нравилось, когда она улыбалась, и более того, у Синклера возникало желание пофлиртовать с ней, хотя он понимал, что мисс Бельмонт ему не ровня.

— Хотите, я покажу вам дом? Вход в наши сады иногда бывает свободным, но моя матушка решительно не желает, чтобы толпы посторонних людей топтали грязными ботинками полы нашего дома, — промолвил Синклер и вдруг спохватился, сообразив, что Юджиния тоже принадлежала к категории посторонних людей.

Юджиния не сводила с него своих ярко-зеленых глаз, как будто пытаясь проникнуть в тайные мысли Синклера. У него перехватило дыхание.

— Благодарю вас, ваша светлость, мы с удовольствием осмотрели бы ваш дом.

«Мы»… Синклер совсем забыл о ее братьях.

Возможно, дворецкий держит где-нибудь в буфете на всякий случай марокканский пунш, и Синклер сможет напоить им брата Юджинии. Если того развезет, это будет ему хорошим уроком.

Однако взглянув на Юджинию, Синклер тут же отказался от своей коварной затеи. Если он хочет сохранить с ней добрые отношения, ему следует быть любезным с ее братьями.

Но почему Синклер стремился завевать симпатию Юджинии? На этот вопрос у него не было ответа.

Убранство усадебного дома оказалось столь же импозантно и роскошно, как и внешний вид здания. Юджиния озиралась вокруг с благоговением и опаской, задаваясь вопросом: могла бы она стать хозяйкой такого дома? Отдавать приказания слугам, обсуждать меню, говорить обыденным тоном что-нибудь вроде: «Хорошо, давайте устроим бал и пригласим королеву!»?