Грешные души - [27]

- А почему вы считаете, что то, что могло произойти, было бы глупостью?

- Потому что это было бы похоже на какой-то животный акт, по инстинкту, без любви, без человеческих чувств.

- Поэтому вы оделись?

- Да, в какой-то степени поэтому. Одно дело ходить голой, когда это не пробуждает сексуальных чувств, другое - когда наверняка знаешь, что к тебе относятся неравнодушно. А вы, наверно, подумали, что я просто очень легкодоступная женщина. Я сама была виновата, мне захотелось поцеловать вас... И вообще... В общем, я с трудом преодолела себя. Извините...

- Вы меня удивляете, - покачал головой Котов, - я даже не знаю, чего от вас ждать...

- Ждать не надо ничего. Когда ждешь чего-то и это не приходит, то разочаровываешься. А если нежданно приходит что-то хорошее, то это всегда счастье. Вы мне очень нравитесь, Владислав, но я еще не разобралась в своих чувствах. Сколько вы собираетесь здесь пробыть?

- Осталось одиннадцать дней.

- Ну, у нас еще будет время встретиться.

- А стоит ли вообще встречаться? - прищурился Котов. - Я боюсь, что только разочарую вас...

- Больше всех вы разочаруете себя самого, - усмехнулась Таня. - Я понимаю, вы настроены на быстрый курортный роман: раз-два - и в дамки. А вы не боитесь, что потом будете себя упрекать за то, что упустили счастье всей оставшейся жизни?

Котов вспомнил, что представлялся женатым, и спросил:

- А вы хотите выйти за меня замуж?

- В этом нет ничего невозможного, тем более что вы холостой - это я знаю как дважды два.

- Тем не менее я женат.

- Не выдумывайте. Надя Пробкина, у которой от вас дочь, - это всего лишь "помощница по хозяйству", не более. Вы ее не любите, да и спите с ней от случая к случаю.

- Кто вам сказал, что у нее дочка от меня?! - Для самого Котова это было новостью.

- Сама и сказала, ведь она моя двоюродная тетка...

- Вы совсем на нее не похожи, - усомнился Владислав, но крыть было нечем. - Так это она посоветовала вам меня охмурить?

В его голове, привыкшей выстраивать логические схемы, уже возникло объяснение: Пробкина, зная, куда он поехал отдыхать, решила подсунуть ему свою гулену племянницу, а заодно и самой пристроиться, и дочь пристроить...

"Отрицательный потенциал растет, - отметил Тютюка, - подозрительность, враждебность... Это хорошо!"

- Неужели вы думаете, что мы с Иркой специально ждали, когда вы переплывете озеро? - усмехнулась Таня. - Знаете, я все-таки разочаровалась в вас. Вы не рыцарь, а так... обычный мужичонка. Будьте добры высадить меня на то место, откуда увезли.

- Простите... - неуверенно пробормотал Котов. - Я вас обидел...

- Да, обидели, и, по-моему, вы правы: нам незачем встречаться. Я не однодневка. Курортного романа не будет. К берегу, пожалуйста!

- Таня! - вскрикнул Котов, теряя самообладание. - Я дурак! Простите меня!

- Нет, - как можно безжалостнее проговорила девушка, - все. Больше мне с вами не о чем говорить! Вы будете разворачиваться?

- Неужели я вас так отпущу?!

Котов, ощущая в себе смесь любви и ненависти к этому жестокому существу, готов был на крайние меры. Он потянулся к Тане, но получил такую оплеуху, что отлетел обратно на банку.

- Прочь! - рявкнула она, вбивая осиновый кол в самолюбие Котова. Слизняк, мокрица, дрянь! Не прикасайтесь ко мне! Вы думаете, что я вас умолять буду? Идите вы к черту!

И, ослепительно вспыхнув золотистыми волосами на полуденном солнце, Таня прямо в платье бросилась в воду. Брызги окатили Котова, промочили его майку и шорты. Он оторопело смотрел, как все его надежды и мечты уплывают в прямом и переносном смысле. Татьяна плыла так быстро, как не плавают мировые рекордсменки. Само собой, тут не обходилось без Тютюки.

Лодка, в которой сидел, пригорюнившись, пристыженный и "поставленный на место" Владислав, дрейфовала по глади озера. Котов переживал.

До того момента, пока Таня, проплыв метров пятьсот в рекордном темпе, не исчезла в прибрежных кустах, Котову казалось, что все это поза, каприз, кривляние. Когда она исчезла, Владислав понял: он одной фразой, возможно, погубил свой счастливый брак, своих законных детей, свою старость, наконец, ибо воочию увидел себя одиноким и забытым, никому не нужным. С другой стороны, его обуяла ярость. Бабы нынче пошли взбалмошные, дикие, без чувства юмора! Едва к ним начинаешь относиться по-человечески, как они начинают садиться на шею, изображать из себя бог знает что и вообще выпендриваться.

В ярости он погреб на свой берег, к лодочной станции, решив, что хватит джентльменства. Он убеждал себя, что все бабы - дряни и стервы, которых нужно брать тепленькими, а не вести с ними душеспасительные беседы. Едва привязав лодку и отдав весла заведующему, он широкими шагами двинулся к пляжу, рассчитывая найти там Сутолокину. Здесь он не собирался церемониться и был почти на сто процентов уверен в победе.

Однако Сутолокиной на пляже не оказалось, и Котов решил идти в корпус. За время переходов он несколько успокоился, поэтому, убедившись, что Сутолокина у себя в комнате, решил повременить с генеральным наступлением и зашел к себе, чтобы умыться, ополоснуться под душем, поменять промокшую и уже успевшую пропотеть за два дня майку...