Грешники - [9]

Девушка прикусила губу, ужаленная грубой откровенностью отца.

– А я думала, что ты будешь доволен тем, что я повела себя м традициях Карлайлов, – ядовито вставила Файер.

Тэм закрыл глаза. Он явно был подавлен историей, в которой сестра выставила себя на посмешище. Герцог издал какой-то гранный звук, так что Файер привстала с софы, забыв на мгновение о своем положении мученицы и всерьез обеспокоившись состоянием отца.

Мать, решив прийти ей на помощь и предупредить новый приступ ярости у супруга, перестала наконец плакать. К разочарованию Файер, во время семейного допроса мать только и делала, что рыдала.

– Мы должны смириться, что наша дочь погубила себя в глазах приличного общества, – сказала герцогиня, промокая платком заплаканные глаза. – Сейчас не время для выяснения отношений. Нам надо подумать о ее будущем.

Файер нахмурилась. Мать произнесла слово «будущее» так, словно Файер уже вынесли смертный приговор.

– О каком будущем можно говорить? – возмущенно воскликнул взбешенный герцог. – Я могу назвать добрую дюжину приличных джентльменов, которые теперь даже не посмотрят в ее сторону.

– Зато я могу назвать дюжину не очень приличных джентльменов, которые теперь, когда ею овладел Стэндиш, только и будут делать, что смотреть в ее сторону, – угрюмо заявил Тэм.

Герцогиня ахнула. Ее шокировало не само замечание сына, а тон, которым оно было сказано. В конце концов Файер осознала, что эти лицемеры не намерены были скрывать, насколько она их разочаровала. Девушка бросила в сторону брата красноречивый взгляд, показывая тем самым, что ей гораздо больше нравится, когда он молчит.

– Ты только усложняешь ситуацию, Фейн, – делая ударение на имени, которое всегда раздражало его, сказала Файер.

Если бы он позволил себе хотя бы еще одно подобное замечание, она бы сама схватила меч своего прадедушки – в этом Файер готова была поклясться.

– Дорогой мой, – обратилась к супругу герцогиня. – Неужели нам ничего не удастся сделать, чтобы исправить положение? – Она смахнула со щеки слезу и, всхлипнув, закрыла рот платком.

– Мы могли бы выдать ее за этого мерзавца. – Файер вонзила ногти в обивку софы.

– Нет, я ни за что не стану женой этого подлеца! И я хочу сразу предупредить, мама, что не собираюсь хоронить себя в Арианроде, – сказала Файер, предугадывая реакцию матери.

– Я слышала, что Италия в это время года просто чудесна, – ответила герцогиня, не желая отказываться от плана, который предполагал отъезд дочери из Лондона.

Файер потерла виски. Она чувствовала, как в ней нарастает отчаяние, а самообладание, которое ей удавалось сохранять невероятной ценой, наоборот, покидает ее.

– И как долго я там должна пробыть? Сезон? Год? Или, быть может, ближайшие пятьдесят лет?

Сверкнув глазами, отец несколько раз ударил кулаком по столу так, что безделушки, стоявшие на нем, высоко подпрыгнули над столешницей и вмиг оказались на полу.

– Я убью его! Я никогда не прощу его за то, что он ее соблазнил, – простонал герцог, вновь обретая дар речи.

Как жаль, что его фантазии хватило лишь на одну идею, которая, впрочем, не отличалась оригинальностью.

Мать, деликатно высморкавшись, сказала дрожащим голосом:

– У меня были такие планы относительно тебя, доченька. Однако твое упрямство, Файер, будет дорого стоить не только ним. У нас остается единственный выход: мы должны как можно быстрее выдать тебя замуж. Может, за какого-нибудь джентльмена постарше, желательно с севера. За того, кто не особенно следит за городскими новостями. – Она посмотрела на мужа и сына. – Как вы полагаете?

Файер недовольно поморщилась, услышав предложение матери. Тэм, будь он проклят, лишь громко расхохотался.

– Мама, ты упустила из виду, что у меня остается еще одна иозможность, – с ледяным спокойствием произнесла Файер. – Я могу остаться в Лондоне и насладиться сезоном балов, который с нетерпением ждала.

ГЛАВА 3

– И как же твои родители отреагировали на то, что ты намерена остаться в городе?

Файер одарила свою подругу мисс Калли Маблворд озорной усмешкой. Прошло четыре дня после того, как она заявила своей семье, что не намерена уезжать из столицы.

После знаменитого семейного совета герцогиня не обмолвилась с дочерью даже словом. Тэм почти сразу исчез, и Файер восприняла его отсутствие как благословение небес. Два последних дня она не видела и отца, решив, что он наслаждается обществом своей очередной пассии. Если это была леди Талемон, то леди Хипгрейв наверняка скрежещет зубами от бессилия и тоски. Когда Файер получила приглашение от Калли прокатиться по Гайд-парку, она тут же его приняла. Возможность нарушить уединение в родительском доме, которое нагоняло тоску, обрадовала девушку.

Файер невольно рассмеялась.

– Ты же знаешь, какой упрямой я могу быть. Что им еще оставалось делать, как не согласиться?

Калли поджала губы и задумчиво посмотрела на подругу.

– Но члены твоей семьи не разговаривают с тобой. – Файер уже собиралась ответить, но вдруг остановилась и, помедлив, спросила:

– Откуда тебе это известно? – Калли вздохнула.

– Мне сообщил об этом лорд Тэммес. – Файер удивилась еще больше.

– Тебе сказал об этом сам Тэм? Но как такое возможно? Я не видела брата с тех пор, как они втроем пытались отправить меня ближайшим рейсом в Италию, где я должна была скоротать остаток дней.