Грешник - [32]

— Возвращайся со мной.

Сердце упало в пятки, колени подкосились. Я знала, что он имел в виду, но сказала:

— Я как раз возвращалась.

— Я не об этом, — сказал Коул, — Не об этом. После. Возвращайся со мной.

Он говорил о объятьях. Он говорил о сексе.

Я сказала:

— Мне нужно доставить Софию домой.

— Я подброшу тебя, — сказал Коул.

Мое тело застучало в ответ вместо меня. Я попыталась мыслить разумно.

— Как я доберусь домой?

— Домой? — эхом повторил Коул, как будто понятия не имел, что оно значило. — Останься. Я отвезу тебя обратно утром. Изабел…

— Останься! — зашептала я, неожиданно горячо. Это было не то «останься», которого я боялась. Это то, которое могло мне понравиться, и что случится потом, когда одному из нас надоест другой? Я видела достаточно такой борьбы в Доме Страданий, чтобы понять, что не хочу этого. Два дня назад его здесь не было, а теперь он хотел, чтобы я провела с ним ночь. Может он и колоссальная рок-звезда, поимевшая тонну девушек, но я была обычной экс-католичкой, которая добиралась к третьей основе несколько раз.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я сказал тебе, — сказал он. — Ужин. Десерт. Секс. Жизнь.

Слышать это было немного обидно, из-за того, как сильно я хотела верить в это, и насколько я реально верила. Я сказала ему:

— Ты сказал это потому, что думаешь, что выглядишь хорошо, говоря это.

Коул пренебрежительно фыркнул:

— Да, но я также подразумеваю это.

Я убрала его руку со своей задницы, так что могла соображать лучше.

— Помедленнее, Коул.

Он шумно и драматично вздохнул. Затем он опустил свою голову мне на плечо, дыша мне в ключицу. Впервые, не двигаясь, не нуждаясь, не спрашивая, не делая ничего. Просто удерживая меня, и позволяя мне удерживать его.

Это было самой потрясающей вещью.

Это не был вопрос. Это было утверждение.

И это было то, чего я больше всего боялась: Коул Сен-Клер влюблялся в меня, и я влюблялась в него, мы оба — человеческое оружие, и оба в итоге окажемся с разбитыми сердцами.

Глава 15

 КОУЛ •

Изабел не ушла со мной, а это означало, что я остался в квартире один, гигантская луна наблюдала за мной через стеклянную дверь. Я хотел ее так сильно, что не мог думать. Было бесчисленное количество минут между сейчас и утром.

Я посмотрел на клавиши, и они посмотрели в ответ. Никто из нас не был заинтересован в другом.

На кухне, я исследовал камеры, прикрепленные к краю столешницы, направленные в пол. Я присел рядом с одной и сказал: «Привет. Я — Коул Сен-Клер. И это мой инструмент.» Я выпрямился и покрутил бедрами напротив нее минуту-две. Камера не была подходящим зрителем.

Я взобрался на столешницу, чтобы проверить, смогу ли достать до потолка. Я смог. Я пнул тостер на пол, чтобы послушать, какой звук он издаст. Не очень.

Утро все еще не наступило.

Я не мог понять устойчивость Изабел к моей неотразимости.

Единственное, что помогало мне выдержать это яростное желание, — то, что где-то там Изабел хотела меня так же. Мне хотелось позвонить ей и узнать, так ли это, но даже я понимал, что такой звонок — нарушение всех условий, которые она мне поставила.

У кровати было слишком много глаз, так что рухнул на одно из кресел в гостиной и перебирал фенечки на руке, пока не уснул. Мне приснилось, что я бодрствовал в кресле, которое пахло, как старая вода океана, и я проснулся в одиночестве с растяжением мышц в шее и со все еще светящей мне в лицо луной. Мое сердце и легкие все еще съедали меня изнутри, так что я взял свои вещи и пошел на крышу.

Эта поздно-ранняя ночь-утро в Лос-Анджелесе была холодной и фиолетовой. Луна была уходящей, но все еще достаточно близкой, чтобы напоминать открытый глаз. Я слышал смех людей в баре через несколько улиц.

Я бродил по крыше, водя пальцами по перилам, по краю мебели и по лимонным деревьям в горшках. Там не было камер и это было почти самое высокое здание Вениса; все, что я мог видеть — остальные крыши. Соседская крыша пустовала; весь дом, думаю, — тоже. Арендный. И крыша на другой стороне, еле видимая в темноте, тоже была пустой.

Безопасно. Возможно. Она была открытой, так что, технически, не была пуленепробиваемой. Но она была достаточно близко. Данный риск был не очень велик для меня, чтобы хотя бы притвориться, что я волновался. Я хотел уйти на пять, семь или двенадцать минут.

Я сделал укол, сглотнул и стал ждать.

Когда я был волком, пространство чувствовалось меньше. Мои чувства распылялись на фрагменты. Я помнил человека с бешеным пульсом, и я видел мир его глазами, выше. Но вскоре я забыл его. Я шагнул с края прямо в пространство, заключенный высоко над шумным миром внизу. Листья лимонных деревьев что-то тихо шептали мне. Запах еды поблизости был горячим и сладким. Над моей головой шумно пересекла небо падающая звезда.

Я подошел к краю — песок скрипел под лапами — и взглянул вниз. Слишком далеко для прыжка. Но мир притягивал меня к себе. Я разочарованно присвистнул.

Все в этом месте звало меня, но я был в ловушке.

Я вернулся в мое человеческое тело за декоративными горшками с лимонными деревьями. Лежа на спине, я смотрел вверх сквозь листья пленного фруктового дерева. Мои мысли и воспоминания медленно вновь собирались в кучу.