Грешник - [18]

— Я даже не подумал об этом. Какая идея! Но нет. Даже операторы сейчас спят, Леон.

Я услышал шорох, но он не ответил. Меня огорчало знание того, что, если Леон не согласится пойти, мне придется идти одному. Без ничего, кроме Сатурна, что напомнило бы мне о моей человечности, я бы, конечно, принял неверные решения.

Леон сказал:

— Мне понадобится двадцать минут, чтобы добраться до Вениса.

Глава 9

 КОУЛ •

Оказалось, что в свое свободное время Леон не водит черный Кадиллак, а вместо него предпочитает несколько староватый и величественный Форд Файв Хандрид. Он позволил мне понажимать кнопки на радио, пока мы ездили туда-сюда по Эббот-Кинни, в поисках чего-то, что было бы открыто так поздно и не являлось при этом баром. Бар бы подошел, но я был узнаваем, и подвыпившие люди напомнили бы мне, каким славным и дружелюбным я становился под влиянием алкоголя, так что всему пришел бы конец.

Нет, оглядываясь назад, бар не казался хорошей идеей.

Леон отвез нас обоих на добрых две мили к береговой линии.

Вылезая из машины, он сказал:

— Не так уж далеко.

Его голос звучал по-доброму, озадаченно, растерянно. Он был одет в черные слаксы и голубую рубашку, ничто из этого не было помятым. Солидные часы. Он был из тех, кому люди доверяли, не задумываясь. Он был из тех, о ком люди не думали, вообще.

Я осмотрелся. Со своим волчьим обонянием я слышал запах конусов мороженого, асфальта, бурлящего океана, льющегося ручьем пива, первых и последних поцелуев. Уличная парковка была заполнена новенькими, без единой ржавчины машинами, которые, кроме как летом, никогда и не увидишь. У всех девочек были ноги от ушей, все парни ослепляли своими улыбками. И луна была близка, как никогда прежде. Пустые магазины продолжали светиться голубыми, розовыми и желтыми лампочками. Я споткнулся о бордюр, мой взгляд упал на парней, запускающих летающего змея на пляже, его хвост рябил серебром в лунном свете. Мое воображение наполнили картинки.

Волку здесь прятаться было негде.

— Ты не отсюда, — сказал Леон, и я знал, он наблюдал за мной, пока я рассматривал все вокруг. Я знал, ему было известно, что мне все это нравится, и не возражал.

Это великолепное место напевало мое имя снова и снова.

— Нью-Йорк, — ответил я. И добавил, — Штат.

Я не мог вспомнить, когда впервые уточнил, что это штат, а не город, но тогда это различие точно казалось куда более важным. Откуда я был сейчас? Не отсюда.

— Ты тоже не отсюда, — напомнил я ему. — Цинциннати.

— Поверить не могу, что ты запомнил.

Он привез нас к кафе, которое напомнило мне рестораны в Италии — небольшое, темный интерьер, большая часть обеденной зоны находится под тентом на открытом воздухе. Хоть я и не выразил никакой обеспокоенности, что меня могут узнать, Леон встал впереди меня, закрывая мое лицо от хостеcс, и сказал:

— Для двоих, пожалуйста. Может, на заднем дворике?

Я почувствовал, что был прав. Я принял верное решение насчет него. Человек был Человеком.

Хостесс усадила нас за небольшой столик. Вдоль тротуара располагался пляж, а за ним — темный океан. Я почувствовал себя сонным и пьяным.

Присев, мы слегка склонили головы, и я подумал о том, чтобы записать несколько строк в мой маленький блокнот (Как любовники или адвокаты/кусаем и улыбаемся). Вместо этого я наблюдал, как несколько скейтбордистов катаются позади нас.

— Тебе нравится здесь?

Пауза затянулась, и, когда я взглянул на Леона, он с сожалением улыбнулся и опустил свой взгляд на стол. Он осторожно развернул свою салфетку. У него были крепкие руки, грубые и уверенные.

— Я пробыл здесь долго.

— Тебе понравилось здесь в первый раз?

Леон сказал:

— Что ты видишь, когда смотришь на все это?

— Магию, — ответил я.

Он передал мне меню.

— Если ты скажешь мне, что ты хочешь, я сделаю заказ за тебя. Пока ты будешь любоваться океаном.

Он подразумевал, что мне не придется разговаривать с официанткой своим знаменитым голосом или смотреть на нее, открывая свое знаменитое лицо. Сейчас я на самом деле посмотрел на него. Он, должно быть, был красивым ублюдком в моем возрасте. Он оставался бы красивым сейчас, если бы расправил плечи и вел себя так, будто у него есть яйца.

— Ты подвозил множество знаменитостей?

— Парочку.

— Ты даже не знал, кто я такой, когда я сел в твою машину, и теперь защищаешь меня от официантки?

Леон сказал:

— Я загуглил тебя, после того, как ты вышел.

Было приятно слышать, что я все еще имел какую-то популярность в Интернете.

Он продолжил:

— Новости о том, что ты исчез, были… Ты не возражаешь, что я затрагиваю эту тему?

Я пожал плечами. Все было хорошо, пока он не упоминал имя Виктора. Пока он не спрашивал меня о том, где Виктор.

— Что ж, это вызвало большой ажиотаж.

— На самом деле, я не такой знаменитый, — сказал я, хотя все же немного был таким. — Большинство людей не могут узнать меня, увидев. И если они узнают, они либо думают, что я просто кто-то похожий на меня, или у них кишка тонка, чтобы заговорить со мной, или же их попросту не волнует, что это я.

В действительности, быть узнаваемым не утомляло. Утомляло чувствовать одиночество в толпе.

Леон задумчиво рассматривал меня. Я мог сказать, что он, в любом случае, не хотел быть узнаваемым, как Леон-водитель. Он боялся болтовни у кассы супермаркета. Он ждал, пока курьер постучит в дверь, оставит посылку, и сядет в свой автомобиль, чтобы открыть дверь. Смерть его собаки была не лучшей вещью на свете, но, думаю, худшей частью для него была жалость ассистента ветеринара.