— А это не опасно? С ведьмой?
— Ну, да. Орального секса лучше избегать, но в целом, если ведьма связана, лишена одежды и у неё заткнут рот, то она не опасна.
— А оборотней, значит, только серебром стрелять?
— Не только стрелять, если присмотришься, то увидишь на клинке своего меча серебряные инкрустации, здесь почти всё оружие такое. К дробовикам прилагается серебряная картечь, которую заряжают один к трём, на три свинцовых одну серебряную, обычно хватает. У меня хорошая импортная винтовка, но из неё предпочитаю стрелять серебром только в самом крайнем случае, оно твёрже свинца, поэтому повреждает ствол. Есть ещё арбалеты, достаточно мощные, они могут поспорить с винтовкой, а повреждение от стрелы гораздо страшнее.
— А чем вурдалак от обычного мертвяка отличается?
— Ростом, силой, когтями, клыками. Некроманты берут обычного мертвеца, после чего, с помощью магии и обильной кормёжки мясом, обычно человеческим, получают из него огромного монстра, который похож на человека, но имеет когти и клыки. Да и сила у него чудовищная, хотя и неповоротлив он. Этим мы и пользуемся.
— Ясно, — кивнул я, хотя, если честно, ничего мне было не ясно, — вот ещё что. Ты говорил, что есть тёмные маги, некроманты, личи, ведьмы, а светлые маги есть?
— Разве что сам Архонт, когда-то наши захватили несколько магических книг, по ним смогли составлять контрзаклинания, есть школа в одном из городов, готовит некое подобие светлых магов, но по силе волшебства никто из них не может тягаться с тёмными магами низин.
— Понял, так что у нас с огнестрелом?
— Пойдём.
Покопавшись в огромном ящике, Эванс достал вполне приличную двустволку. Я с облегчением вздохнул. Уже лучше, чем мечом махать. Я взял ружьё в руки. Так, калибр ориентировочно двенадцатый, курки снаружи, стволы коротковаты, сантиметров пятьдесят всего, нестрашно, сейчас посмотрю, что внутри.
Попытка переломить ружьё успехом не увенчалась, заветного рычага просто не было. Эванс, стоя рядом и наблюдая за моими стараниями, негромко рассмеялся.
— Не пытайся, — сказал он мне, — дробовик старого образца, дульнозарядный. В ствол засыпаешь порох, потом вставляешь пыж, потом насыпаешь картечь, а сверху ещё один пыж. Вот сюда вставляется капсюль.
Он выложил передо мной мешочки со всем перечисленным. Порох размещался в специальных «патронах», то есть деревянных пробирках с крышкой, каждая размером с обычный ружейный патрон.
— Заряжай, — приказал Эванс, — нужно учиться, стрелять можно во дворе.
Я стал заряжать. Порох, судя по виду, дымный, но это не страшно, в нашем мире его тоже иногда охотники применяют. Я засыпал по порции в оба ствола, теперь пыж, из мешочка извлёк две войлочные таблетки, диаметр которых точно совпадал с диаметром ствола, их я пропихнул внутрь шомполом.
— Сколько картечи сыпать? — спросил я, вынимая горсть свинцовых горошин, каждая, примерно, восьми миллиметров в диаметре.
— По вкусу, обычно — десять-двенадцать штук.
Отсчитав двенадцать шариков, я засыпал их в ствол, а потом ещё столько же во второй. Следом пошла ещё пара пыжей. Заряжено. Капсюли вставлялись в специальные разъёмы под курками. А как их потом выковыривать? Эванс снова пришёл на помощь и показал два небольших рычага по бокам, нажимаешь, и использованный капсюль вылетает. В принципе, ничего сложного, могло быть хуже. Спасибо, что хоть не кремень или, чего доброго, фитиль.
— Пойдём во двор, — махнул рукой командир, — попробуешь выстрелить.
— А можно стрелять? — я удивился, — в крепости?
— А всем плевать. — Эванс отмахнулся. — Местные вообще стараются нас не замечать.
Мы вышли во двор, одна стена была почти до самого верха выложена мешками с землёй. Эванс подошёл и приколол булавкой подобие мишени, на котором был нарисован силуэт человека.
— Отойди к той стене и стреляй. Дальнобойность до пятидесяти метров, даже чуть больше, но стрелять лучше с десяти.
Я сделал всё, как он сказал. Взвёл курки, проложил приклад к плечу и прицелился. Мушка отсутствовала, но целиться было можно и так. Один за другим грянули два выстрела, каждый ствол выплюнул огромный сноп огня, видимо, всё-таки заряд пороха был избыточным. Теперь в воздухе висело густое облако белого дыма, и стоял острый запах серы.
Эванс тем временем подошёл к изорванной мишени и удовлетворённо хмыкнул.
— Попал? — неуверенно спросил я.
— Попал, причём оба раза, в голову и сердце.
На человеческой фигуре хорошо были видны скопления дыр в районе головы и с левой стороны груди.
— Отлично! — похвалил Эванс, — не забывай только стволы регулярно чистить, от дымного пороха много нагара остаётся.
— Справлюсь, — я махнул рукой, — и вот ещё что скажи. А сколько людей в нашем отряде?
— Было пятнадцать, но после нескольких неудачных рейдов осталось пять. Ты шестой. С пополнением теперь отчего-то туго, наверное, в нашем мире совсем маньяки закончились.
— Шесть человек на крепость? — не понял я.
— Нет, ты не понял, гарнизон крепости — отдельное подразделение. Он комплектуется из местных. Служат они по призыву один год, тогда как в других частях служат три.
— Их задача — оборона крепости и только? — уточнил я.
— Да и, между нами говоря, солдаты эти — трусливое никчёмное мясо. Крепость вооружена и укреплена так, что сможет отбить атаку полка мертвецов, да только на гарнизон здешний никакой надежды нет, подозреваю, что при первых же признаках атаки они разбегутся и попрячутся по подвалам.
