Грендель - [22]

Да, реальность вновь стала иной, но никто, кроме супертанка, об этом не знал.

От всех этих мыслей Спинозу отвлек голос Дария.

– Нет, ну кто бы мог подумать, что он всерьез воспримет такую хрень, – хмуро изрек Силва. – Я теперь и рот лишний раз открывать боюсь.

– Лучше бы ты начал бояться еще до того, а не после, – не поворачиваясь, проворчал Тангейзер и с силой мазнул ветошью по панели недублированного хазоциклера. – Вот увидишь, скоро он весь личный состав заставит ходить с веночками на головах.

Дарий промолчал, только длинно и шумно вздохнул.

– А по-моему, это красиво, – заметил Спиноза. – Такой обычай присущ многим древним культурам.

– Мы не древняя культура, Бенедикт, – процедил Силва. – Мы очень даже современные военнослужащие. И не вздумай кому-нибудь пересказать то, что сейчас Тан ляпнул. Иначе и в самом деле будем тут в венках маршировать.

– Слушаюсь, Дар, – кротко произнес бронеход.

Приобретя новую, уже третью память, супертанк знал, о чем идет речь. Все дело было в командире батальона постмайоре Милице. Точнее, в жене одного чина из штаба округа, госпоже Алонтальне, с которой комбата, видимо, связывали особые отношения и которой, по его поручению, Спиноза сочинил стихотворное поздравление с днем рождения. Вчера она вместе с мужем прибыла в расположение батальона и, по слухам, упрекнула Милицу в недостаточной развитости его, Милицы, чувства прекрасного. Мол, всех нас радует весна, травка зеленеет, солнышко блестит, птички поют, а на территории вверенной ему, Милице, организационно самостоятельной боевой, учебной и административно-хозяйственной единицы вооруженных сил не найдешь не то что клумбы, но даже и самого захудалого цветочка. «Ничто так не украшает воинский быт, как цветы», – будто бы сказала она.

Выводы из этого упрека постмайор сделал в тот же день. Собрав командный состав, он огласил программу благоустройства территории воинской части. Собственно, вся программа состояла из одного-единственного пункта: насадить цветов где только возможно и сделать это в кратчайшие сроки. Причем в этом веселом мероприятии должны принимать участие все! Невзирая на звания и должности!

Программа Милицы была доведена до сведения всего личного состава и, как и ожидалось, не вызвала ни единого возражения. Дарию сразу вспомнилось, как в Авалоне красавица Эннабел Дикинсон вешала венок, сплетенный из крупных белых с красными точечками цветов, на ствол бортовой пушки супертанка. И он с иронией предложил украсить все танки батальона венками. Сказано это было в узком кругу, но шутка дошла до Милицы, и комбат отнесся к шутке вполне серьезно. И сегодня утром объявил о дополнительном пункте своей программы благоустройства. И утром же целая группа отправилась в столицу за рассадой и венками, а другая группа принялась намечать места, где предстояло хорошенько вскопать землю и посадить «украшение воинского быта». Тотальное оцветочивание территории воинской части и развешивание венков на боевой технике было запланировано на завтра.

– Ты был прав, Беня, – сказал Тангейзер. – Алонтальна действительно оказалась не только сексуальна, но и маниакальна…

– Да нет, – возразил Дарий. – Маниакален тот, кто принял ее слова как руководство к действию. Причем, заметь, действовать предстоит не ему, а нам, а Миля будет похаживать да замечания делать. Стрелять-попадать, пусть все только цветочками и ограничится, без последующих ягодок!

– А лучше бы ягодных кустов насадили вместо цветов, – повернулся к нему Тангейзер. – Хоть польза была бы какая-то. Идешь себе в ангар или, там, на склад, а по пути всякую малину-смородину срываешь – и в рот…

Дарий скептически хмыкнул:

– Ага, размечтался! Так Миля тебе и даст к ним хотя бы прикоснуться. К каждому кусту по штыку приставит и учет каждой ягодки заведет. – Он, спохватившись, приложил палец к губам. – Тсс! А то услышит, и к цветочкам и ягодки прибавятся!

– К слову, раскопал только что вот такую историю, – сказал Спиноза. – Из Темных веков. Цитирую: «А еще командир части очень любил цветы. За огромной клумбой перед КПП денно и нощно наблюдал один из дневальных, и не дай бог, если количество цветков по каким-либо причинам уменьшилось! В журнале приема-передачи наряда по КПП записи тогда выглядели, например, так: «На выезде – столько-то машин, система открывания ворот – в норме, состояние помещения КПП и прилегающей территории в порядке, за исключением: из ста шестидесяти пяти цветов клумбы завяли – два, растоптано ночью неустановленным лицом – один, похищено ночью неустановленным лицом – один. Наряд не принят». Где потом доставал недостающие цветы сдающий наряд дежурный – бог весть, но наказание за подобные недостатки следовало самое суровое». Конец цитаты.

– Вот-вот, – покивал Дарий. – Очень даже в тему. И чего эта Лонечка-Алонтальна сюда приперлась? Как ты там говорил, Бенедикт: «Она феноменальна, высокоинтеллектуальна»?

– И, кажется, для нас фатальна… – Тангейзер вздохнул еще более длинно и шумно, чем это раньше проделывал Силва. – Начало черной полосы… Как чувствовал… Сон сегодня какой-то сумасшедший приснился. Будто я почему-то на Бгали – никогда там не бывал, но во сне знаю, что это именно Бгали. Торчу в каком-то лесу, рядом база, и по этой базе с неба вовсю хреначат ракетами и бомбами. Я аж задергался и чуть на пол не свалился. И с чего бы? Вроде никаких таких видиков не смотрел…