Гренадилловая шкатулка - [25]

— А вы, лорд Фоули? Вы были его другом и соседом. Вы вторым увидели его труп. Что вы думаете? — спросил Уэстли.

— Я еще не определился. Мне любопытно послушать Хопсона, — ответил Фоули.

Дружелюбным тоном Уэстли решительно потребовал от меня объяснений.

— Я убежден, вернее, мне кажется, — неуверенно заговорил я, покраснев до корней волос, — из того, что я увидел в этой комнате, не может следовать, что смерть лорда Монтфорта является самоубийством.

Уэстли глянул на распростертое тело и нахмурился.

— Выражайтесь яснее, Хопсон. Что конкретно вы заметили, на чем основан ваш вывод?

Я покраснел сильнее, начал мямлить, чувствуя, как под его пристальным взглядом во мне растет смущение. Стиснув кулаки, я подошел к трупу, заставляя себя говорить ясно и четко.

— Во-первых, револьвер. Полагаю, я наступил на него, оттого и упал. Но прежде меня понесло вперед, я хорошо помню это ощущение. Скользил я, наверно, фута три, и все то время револьвер был у меня под ногой. Таким образом, хоть мы и нашли оружие у правой руки лорда Монтфорта, думаю, нас это ввело в заблуждение. Револьвер лежал далеко от тела.

— Но оружие могло отлететь в сторону после того, как он выстрелил в себя, — заметил Фоули, в нетерпении отбивая туфлей дробь по полу. — Это ничего не доказывает, Хопсон.

Стараясь подавить в себе чувство унижения, я продолжал:

— Во-вторых, взгляните на тело, сэр. — Фоули с Уэстли проследили глазами за направлением моей руки, показывающей на голову Монтфорта.

— Вы видите кровь не только на правом виске, куда был произведен выстрел, но также несколько пятен здесь. — С этими словами я обошел труп и показал на отчетливые следы крови на его левой руке. — Для меня это загадка. Конечно, слева крови меньше, чем справа, но дело в том, что ее там вообще не должно быть. — Я замолчал, глядя на Фоули с Уэстли. Я ждал от них ответа, надеясь, что они придут к такому же заключению, что и я.

— А как вы сами это объясняете, Хопсон? — спросил Уэстли с нотками раздражения в голосе.

— Версий много.

— Назовите их.

— Почти сразу же на ум приходит следующее: кто-то пытался застрелить его, а он обеими руками старался отвести от себя дуло. В этом случае кровь осталась бы на обоих рукавах.

Фоули посмотрел на меня в изумлении.

— Вы хотите сказать, Хопсон, что кто-то вошел в библиотеку, приставил револьвер к голове Монтфорта и застрелил его, пока мы ужинали?

— Об этом свидетельствуют вещественные доказательства, сэр, — ответил я. — Более того, в пользу этой версии говорят также пиявки и следы ног на полу.

— Следы ног? — повторил Фоули, из чего я заключил, что он даже не заметил их.

— Пиявки? — переспросил Уэстли.

— На его шее было несколько пиявок, — раздраженно объяснил Фоули. — Хопсон собрал их в банку. Но о каких следах вы ведете речь, Хопсон?

Я сначала стал отвечать Уэстли:

— Лорд Фоули уже задавал этот вопрос: зачем человеку, вознамерившемуся покончить с собой, потребовалась пустить себе кровь? Ответ, как мне кажется, прост. Он не стал бы этого делать. Пиявки — еще один верный признак того, что Монтфорт не застрелился. — Я обратился к Фоули: — Далее, нельзя не принимать во внимание следы. Их трудно разглядеть, но они есть.

Я показал на неясные отпечатки, которые ранее заметил на полу. Они высохли и теперь были почти невидимы на лакированных половицах.

— Как вы их объясняете, Хопсон? — спросил Фоули.

— Это, безусловно, кровь. Но следы не принадлежат Монтфорту. На его обуви нет крови. Значит, можно предположить, что это отпечатки ног убийцы, наступившего в кровь жертвы.

— Говорите, следы убийцы? — Уэстли потер подбородок. — Вы выдвигаете серьезные обвинения. — Он озадаченно глянул на сафьяновые туфли на ногах Монтфорта, на которых не было ни пятнышка крови.

— Я не бросаюсь бездоказательными обвинениями, к тому же это только гипотеза, — поспешил оправдаться я, опасаясь, что он выбранит меня за слишком смелые заявления, идущие вразрез с господствующим мнением. — Но версия о самоубийстве не объясняет того, что мы видим здесь. Хотя даже моя теория не дает ответов на все вопросы.

— Что вы имеете в виду? — спросил Фоули.

— Я не могу понять, как появилась лужа крови на подоконнике, и не возьму в толк, почему следы на земле так сильно отличаются от тех, что мы видим здесь.

— Что-о?! — воскликнул Уэстли, грузно поднимаясь с кресла и быстрым шагом направляясь к окну. — Еще кровь, еще следы? — Осмотрев пятна на подоконнике, он поднял раму и выглянул на улицу. Фоули остановился за ним. — Почему вы решили, что они разные?

— Обратите внимание на форму следов и расстояние между ними, — сказал я. — Следы в комнате оставлены узкими туфлями с квадратными носами, — модельная обувь, я бы сказал. Такую обувь носят светские джентльмены. Следы расположены необычайно близко, не дальше фута друг от друга. А те, что на улице, оставлены тяжелыми башмаками, и у их владельца широкий шаг.

— И что же это значит? — спросил Уэстли.

— Что они оставлены разными людьми или, что менее вероятно, одним и тем же человеком в разной обуви. Возможно, у убийцы Монтфорта был сообщник, или же он поменял обувь, хотя я не берусь сообразить, зачем бы он стал это делать. И, кроме того, это не объясняет, почему так много крови натекло с подоконника, если Монтфорт был убит здесь. Непонятно также, почему следы исчезают, не доходя до окна, где как раз больше всего крови.