Гренадёры - [85]

Склеп, как ему и положено, встретил сыростью, запахом плесень и тлена. Я стала осторожно спускаться вниз, стараясь не поскользнуться на влажных ступенях. Спустившись и все же умудрившись упасть (нам не привыкать), я вошла в круглый зал, в стенах которого от пола до самого потолка торчали «ящики» с написанными на них буковками и циферками. Поглаживая пальцами дверки «ящиков» я в итоге нашла нужного мне Соверена. Призадумалась. Не знаю. Как-то неприлично вламываться без разрешения. «А ты постучи сначала», — ехидно посоветовал внутренний голос. Я постучала. Мне не ответили. «Молчанье — знак согласия», — решила я и потянула ручку. Бесшумно выкатился гроб, отполированный, блестящий, из рыжеватого дерева, с золотой табличкой и пятилистным цветком в центре. По бокам гроба шла витиеватая резьба в виде веток оливы. А оливы тут каким местом? Но кто-то очень постарался, делая такой гроб. На всякий случай я постучала и по крышке. Тишина. Набрав в легкие побольше воздуха и прикрыв рот и нос рукой, я решительным жестом откинула крышку и… замерла.

Не спорю, современная медицина способна творить чудеса. Чего стоит пластическая хирургия, превращающая захудалых кикимор в сногсшибательных красавиц; были бы деньги, а все остальное пришьем и отрежем. Надо заметить, конкуренция сильно ударила по заработной плате магов. Омолаживающие зелья и заклинания перестали пользоваться прежним бешеным спросом. Зачем тратиться на сомнительную жидкость в пузыречке, не гарантирующую тебе ожидаемого эффекта, если можно просто лечь на операционный стол? В случае неудачи хирурга и засудить намного легче. Мага еще поди отыщи. Говорят, операции по смене пола тоже перестали быть редкостью. До чего дошла наука. Порой жуть берет.

Отмерев, я еще раз посмотрела на надпись на «ящике». Может, я адресом ошиблась? Ан нет: «Эбон Соверен. Покойся с миром». Адрес тот. Я снова уставилась в гроб. Возможно, процесс разложения так подействовал на тело? Но оно довольно свеженькое, всего пару дней назад похороненное. Как ни крути, тело в гробу ну никак не может быть господином Совереном, наверное.

— Кхе-кхе. Господин Соверен, должна вам сказать, для своих шестидесяти вы выглядите просто отменно! — выдохнула я, глядя на миловидную блондинку в белоснежном кружевном платье. Девушке было не больше двадцати.

— Ну, как твой поход на кладбище? — радостно поинтересовалась Жюли с другого конца трубки.

— Можно сказать, очень плодотворно. Я под впечатлением. Под глубоким.

— Вот оно как. А как нос? Не болит?

— Нет, я уже про него забыла. — Я внезапно опомнилась: — Жюли, откуда ты знаешь про нос?

— Но он ведь у тебя есть, верно? Решила поинтересоваться его самочувствием, а то вдруг болит? Ладно, не будем о носах, даю братишку.

— Погоди… — запротестовала я, но трубку уже передали.

— Да, что там у тебя с носом? — озадаченно спросил Ким, слыша наш разговор.

— На месте он. Я только удивилась, откуда… Неважно, ты, наверное, не знаешь.

— Не знаю чего? Ох, одна с тобой головная боль. Была на кладбище?

— Была. Ким, у меня, конечно, бывают проблемы с анатомией и с биологией. Но мужчину от женщины я в большинстве случаев отличаю. Вот скажи, господин Соверен мужского пола?

— Мужского, если мы будем верить его медкарточке.

— Тогда почему в гробу лежит женское?

— Там женщина?

— Точнее, девушка лет примерно двадцати.

— Ты гробом случайно не ошиблась? — с сомнением спросил друг.

— Нет! Я несколько раз перепроверила! И крышку два раза закрывала и открывала, вдруг почудилось!

— И?

— Не почудилось! Труп как был, так и лежит, и совсем не тот! Ким, я не понимаю, что все это значит?

— Это значит, что тут дело нечистое. Сдается мне, пропажа документов на владение фабрикой и твой труп…

— Не мой!

— Не твой, не твой. Не ори. Все связано между собой.

— И каким таким волшебным образом?

— Каким, тебе и предстоит выяснить.

— Почему мне?

— Есть еще претенденты?

— Нет. И что мне делать с трупом?

— Ничего не делать. Пусть себе лежит. Нам он не мешает. Сделай ты вот что: сходи к местному гробовщику.

— Зачем?

— Гроб себе заказать. Честное слово, включай мозги. Кто-то похоронил девушку, так?

— Так.

— Кто у нас занимается похоронами?

— Конкретно у нас?

— Конкретно у вас. Не тупи.

— Гробовщик?

— Да, гробовщик. Замечательно. Он должен быть в курсе, кого хоронит. Сходи и прижми его к стенке. Как выяснишь, звони мне, понятно?

— Понятно. — Я повесила трубку. Еще одно милое место.

— К гробовщику! Оу!

Бум!

— Ландыш, я же просила!

— Похоронное бюро «Закопайка», — прочла я надпись на вывеске. — Миленькое названьице. А тому, кого устраивает «сжигайка», как быть?

Стоило мне только ступить за порог, как черная тень вместе с какой-то желтой лентой стала кружить вокруг меня.

— Стойте, стойте так, так. Ага, метр шестьдесят… четыре. Надо записать. — Тень удалилась за стол.

— Простите, я вообще-то гроб не собираюсь покупать, — смутившись, пояснила я.

— Понимаю, это на будущее. Так чем могу помочь госпоже гренадеру?

Молодой человек, облаченный в смоляной костюм, с любопытством смотрел на меня. Каштановые волосы волнами спадали на его плечи, на шее небрежно был накинут желтый портновский метр. Жизнерадостное выражение лица и живые глаза противоречиво вязались с его специфичной работой.