Гренадёры - [50]

После часовой экскурсии нас отвели в деревянный сруб, где можно было согреться и перекусить.

— А блины у них холодные! — пожаловалась я, усаживаясь с тарелкой за стол.

— Зато чай горячий, — прижимаясь к чашке, сказал Ким.

— Эх, у меня после экскурсии аппетит разыгрался! — сообщила я, накидываясь на холодные блины. Ким хмыкнул, решив не высказывать очередное замечание насчет моего аппетита и недоставшейся порции. — Пещеры потрясающие! Мне так понравилось! Ощущение, будто мы побывали во дворце Снежной королевы, как считаешь?

— Считаю, мы могли потратить время куда более продуктивно.

— И что, по-твоему, является более продуктивным времяпрепровождением? Лежание в теплом доме, медленно покрываясь плесенью?

— Ключевое слово ТЕПЛОМ. Да и твой так называемый «дворец Снежной королевы» всего лишь ледяные сталагмиты и сталактиты, которые произошли оттого, что вода, просачиваясь через толщу горы, в холодных гротах замерзала, образуя эти странные формы. Что? — я удивленно смотрела на Кима, перестав орудовать столовыми приборами. — Об этом же экскурсовод битый час рассказывал, забыла?

— А! — успокоившись, я донесла вилку до рта. — Я его не слушала.

Ким обреченно закрыл лицо рукой.

— И какой смысл в экскурсии, если ты даже не слушаешь, что тебе рассказывают?

— Успокойся! Смысл вовсе не в словах! Я увидела такую красоту. День прожит не зря! А теперь, — я встала с места и потянулась, — надо проветриться. Выйдем на улицу.

— Чего-то нет у меня желания проветриваться, — протянул Ким, с опаской покосившись на дверь, словно ожидая, что оттуда сейчас как выскочат, как схватят и утащат далеко-далеко.

— Идем-идем! — я стала тянуть друга за руку. — Напоследок полюбуемся пейзажами. Скоро ехать обратно.

— Чем там любоваться? Все кругом белое. Этот пейзаж был в Осте, есть в Брасете и будет в Айсберге и Снегире. Налюбуюсь, — гудел парень, волочась по полу.

Окружающие с удивлением смотрели на нас. Ким не отличался особой гордостью и плевать хотел на чужое мнение, а мне важен был результат, и я не стеснялась пользоваться силой. На улице напарник удосужился встать по одной простой причине — на снегу было холодно.

— Бодрит, однако, — сказала я, вдыхая морозный воздух полной грудью.

— До костей, — добавил Ким, стуча зубами.

Солнце садилось.

— Смотри! Отсюда закат виден! Надо же! Скоро станет совсем темно, — объявила я, указывая в сторону леса, над которым алела полоса.

Кольнуло. Мне всегда становится немного грустно, когда день подходит к концу. Но будет новый день, ничем не хуже предыдущего, может даже лучше. Вопрос, буду ли в нем я. Этот вопрос задают себе многие люди, еще чаще гренадеры. Пусть так. Я постараюсь улыбнуться и прогнать ненужные тревоги. Не позволю впасть себе в уныние или апатию. Ну, разве что если дома будет пустой холодильник или полный бардак. К слову о бардаке: надеюсь, Влас за время моего отсутствия не превратит дом в окончательную помойку и не найдет мои заначки конфет. У этого взрослого мужика какая-то детская слабость к сладкому. Он съел все новогоднее печенье, которое не влезло даже в меня! И пачку специальных хорячих лакомств! Я и то на них руку не подымала! Вроде я оставила коробку конфет под кроватью в комнате. Дверь запереть не забыла. Но и с запертой дверью Влас каким-то чудным образом умудрялся туда проникать. Может, у него есть отмычка? Или он умеет просачиваться сквозь щели? Представив Власа, проползающего под дверной щелью, я вздрогнула. Правда, дверь такая тонкая, достаточно слегка пнуть, и она слетит с петель. Я сама раньше так частенько делала, когда теряла ключи. Поэтому у меня при себе всегда имеется отвертка. Ну, чтобы прикрутить обратно петли. Решено, как только возвращаюсь в Крушицу, меняю дверь и замок. И вешаю ключ на шею.

В очередной раз погрузившись в свои мысли, я перестали следить за происходящим вокруг. Тем временем мимо нас проехала оленья упряжка. Управляли ею неумело, совершенно не смотря по сторонам.

— Осторо… — Ким не успел закончить.

Упряжка пронеслась в опасной близи. Меня опрокинуло. Отплевавшись снегом, я гневно посмотрела ей в след.

— Эй ты, водила! Смотри, куда едешь! Кто тебе только права выдал?! — грозя кулаком, прокричала я.

— По-моему, для вождения упряжки права не требуются, — заметил Ким, помогая мне подняться.

— А-а-а!!! — заверещала я, отталкивая от себя парня. Ким упал на спину.

— Ты чего? — ошарашенно спросил он, стряхивая с головы снег.

— Шнурик сбежал! — прокричала я, показывая пустую переноску.

— Похоже, дверца открылась при падении. Акира, подожди. Ты куда?

Я уже не слушала Кима. Увидев маленькую цепочку следов, ведущую вниз по склону, я метнулась следом. Снег был глубокий, а склон довольно крутой. Я спотыкалась и падала на каждом шагу. В голове крутилось лишь одно: «Шнурик! Шнурик!» Очередной раз споткнувшись, я кубарем покатилась вниз. Удар — я почувствовала острую боль в боку. Кажется, я треснулась о дерево. С трудом поднявшись на колени, я огляделась. Следов не было видно, как и самого зверька.

— Шнурик!!! — бессильно закричала я.

Рядом со мной кто-то приземлился. Я подняла заплаканное лицо. Ким посмотрел на меня одновременно сочувственным и осуждающим взглядом.