Греки и иррациональное - [74]
III. Сеанс в храме Исиды
Порфирий, vita Plotini 10 (16. 12 ff. Volk.): «Однажды в Рим приехал один египетский жрец, и кто-то из друзей познакомил его с Плотином; желая показать ему свое искусство, жрец пригласил его в храм, чтобы вызвать его демона-хранителя, и Плотин легко согласился. Заклятие демона было устроено в храме Исиды — по словам египтянина, это было единственное чистое место в Риме; и когда демон был вызван и предстал перед глазами, то оказалось, что он не из породы демонов, а из породы богов. Увидевши это, египтянин воскликнул: "Счастлив ты! Хранитель твой — бог, а не демон низшей породы!" — и тотчас запретил и о чем-либо спрашивать этого бога, и даже смотреть на него, потому что товарищ их, присутствовавший при зрелище и державший в руках сторожевых птиц, то ли от зависти, то ли от страха задушил их». [Цит. по: Порфирий. Жизнь Плотина // Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 431].
Этот любопытный отрывок анализировался Хопфнером в OZ II. 125, и более обстоятельно — Айтремом в Symb. Oslo. 22. 62 ff. Впрочем, нам не следует придавать ему слишком большого исторического значения. Использование Порфирием слова φα,σίν [они говорят][1070] показывает, что сведения о «сеансе» он не получил ни от самого Плотина, ни от другого «клиента»; а поскольку он говорит, что этот случай ускорил составление Плотином трактата Περί του είληχότος ήμας δαίμονος [«О полученном по жребию нашему даймоне»] {Enn. 3. 4), он должен был произойти (равно как и составление этого трактата) еще до прибытия Порфирия в Рим, и по меньшей мере за 35 лет до публикации «Жизни...». Свидетельство, на котором основывается его рассказ, не получено из первых рук и, возможно, значительно отстоит по времени от данного события. Оно не может, как правильно говорит Айтрем, «avoir la valeur d'une attestation authentique» .[1071].[1072] Тем не менее оно показывает, пусть и немного в двусмысленной манере, что в III столетии на довольно высоком уровне проводились специфические магические процедуры.
Ни цель, ни место сеанса не должны нас сильно удивлять. Вера в вечный даймон очень архаична и широко распространена, и она была воспринята и рационализирована, хотя и по-своему, Платоном и стоиками.[1073] То, что она, видимо, играла какую-то роль в греко-египетской магии, подтверждается PGM vii. 505 ff., где содержится один заговор, к сожалению, сохранившийся не полностью, который озаглавлен Σύστασις ιδίου δαίμονος [«Состояние своего даймона»].[1074] (Это не следует, однако, смешивать с типичным призыванием паредроса, или «близкого друга», связь которого с магом создается в ходе самой магической процедуры.) О даймоне, который оказывается богом, ср., помимо Plot. Enn. 3. 4. 6 (I. 265. 4 Volk.): δαίμων τούτω θεός [«даймон поэтому бог»] (цит. Айтремом), еще Olymp, in Ale. p. 20 Cr., где, различая фейои даймонес и более низшие ранги, он говорит, что oi κατ' ούσίαν εαυτών βιοΰντες και ώς πεφύκασι τόν θείον δαίμονα έ'χουσιν είληχότα... κατ' ούσίαν δέ έστι ζην τό πρόσφορον αίρείσθαι βίον τη σειρφ ύφ' ην ανάγεται, οίον στρατιωτικόν μέν, έάν ύπό τήν άρεϊκήν, κτλ [«живущие согласно своей собственной сущности изначально имеют назначенного по жребию божественного даймона... согласно сущности неизбежно, что одна жизнь предпочитает подневольный образ жизни, например, военный, который протекает под властью Ареса»]. Что касается выбора места, то он достаточно хорошо объясняется широко известным требованием τόπος καθαρός [чистое место] для магических операций,[1075] к чему следует добавить утверждение Херемона о том, что египетские храмы были доступны в обычное время только тем, кто очистился и перенес суровые посты.[1076]
Но вот что смущало Айтрема, равно как и меня самого, так это роль, которую играют птицы (ας κατείχε φυλακής ένεκα) в защите операторов от атак злобных духов (смысл здесь, конечно, не в том, чтобы операторы удерживали птиц от улетания, как считают Маккенна, Брейер и Гардер: ибо тогда их присутствие было бы в целом необъяснимо). Защитные меры иногда предписываются и папирусами.[1077] Но каким образом птицы могли действовать как φυλακή [охрана]? И почему их убиение заставило исчезнуть призрак? Хопфнер говорит, что бога прогнала нечистота смерти: птиц принесли в жертву для того, чтобы вызвать άπόλυσις [освобождение];
