Греховные помыслы - [2]

– Чепуха! Я чувствую себя прекрасно.

– До чего ты похожа на свою бабушку Аделаиду, просто удивительно! – погладив ее по голове, со вздохом сказала мать.

– Хочешь сказать, что у меня седые волосы и двойной подбородок? – съязвила девочка.

Джуно шутливо шлепнула ее по бедру.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать – ты похожа на нее в молодости. Тогда моя мама была очень красивой женщиной. Да она и сейчас хороша собой.

– Знаю, я просто пошутила. Я думаю, что бабушка – самая красивая на свете. Надеюсь, когда я вырасту, то буду как она.

Джуно улыбнулась.

– Ну, у тебя неплохие исходные данные. Ты унаследовала ее фамилию, глаза и волосы. – Она погладила разметавшиеся по подушке золотистые пряди.

Адди выгнула спину.

– У меня слишком длинная и худая шея.

– Вовсе нет, просто ты в таком возрасте, когда все выглядят неуклюжими. Через год или два ты пополнеешь, и у тебя будет красивая шея – как у лебедя.

К – Пополнею… – Адди обхватила ладонями свои маленькие груди – размером со сливу. – Поскорее бы, а то у Тэсс сиськи вдвое больше моих, хотя она на полгода моложе.

– Сиськи! Аделаида, тебе действительно нужно следить за собой, чтобы выглядеть как настоящая леди.

– Ну, груди, хотя я не понимаю, почему одно слово лучше другого, если оба означают одно и то же.

– Не совсем, девочка моя. Тебе нужно поучиться у отца. Когда он общается с людьми, которые работают на полях, в шахтах или в доках, он использует один тон, а когда беседует с членами законодательного собрания или губернатором, – совершенно другой.

– Это очень смахивает на двуличие, – серьезно сказала Адди.

– Однако, Адди, ты сама говоришь с папой и со мной иначе, чем со своей подругой Тэсс… а ведь есть и третья Аделаида – для дедушки с бабушкой и кузин. – Лукавая улыбка тронула губы Джуно. – Ах да! Существует и еще одна Адди – только для юного Дэна Бойла, не так ли?

Стрела попала в цель, щеки Адди густо покраснели. Она и вправду испытывала беспокойство всякий раз, когда думала о Дэнни – парне с вьющимися рыжими волосами, светло-голубыми глазами и ослепительной улыбкой. Высоком, стройном Дэнни, мышцы которого затвердели от постоянной работы в полях. В последнее время любимым занятием Адди стало наблюдать за ним в мамин театральный бинокль.

Она отказалась от этой привычки после того, как однажды днем Дэнни, считавший, что его никто не видит, подошел к дереву, расстегнул штаны и помочился. Чувствуя, как вся горит от стыда, "Адди уронила бинокль и крепко зажмурила глаза. Это отвратительно и совершенно недопустимо – вторгаться в частную жизнь другого человека, поняла она. «А если бы Дэнни стал шпионить за мной так же, как я шпионила за ним?» – спросила себя она.

Одна мысль об этом заставила Адди засмеяться, и это немного облегчило нахлынувшее на нее чувство вины.

Больше она не будет за ним подсматривать – решено!

– Ты права, мама, – согласилась Адди. – В будущем я постараюсь сначала думать, а потом уже говорить. – Посмотрев на отражение Джуно в зеркале, девочка добавила: – Почему я больше похожа на твою мать, чем на тебя?

– Сходство часто проявляется через поколение. Мне говорили, что я вылитая копия бабушки – матери моего отца. Но не беспокойся – все равно почти все узнают в нас с тобой мать и дочь. Откровенно говоря, когда я наблюдаю, как ты чистишь яблоко или шьешь, мне кажется, будто я вижу себя, какой была много лет назад. Адди засмеялась.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать. Со мной тоже так бывает. Это просто что-то сверхъестественное. Я вижу себя в тебе и наоборот. И даже в папе, хотя он и мужчина. Но я во многом на него похожа.

Улыбаясь, Джуно снова обняла дочь.

– Это верно, особенно в том, что касается твоего упрямства и манеры сжимать губы и хмурить брови. – Она посмотрела на часы, стоявшие на туалетном столике. – Боже мой, уже почти пять! Папа с минуты на минуту будет дома. Он должен привести с собой на ужин Дэвида Сайма, чтобы отпраздновать принятие законодательным собранием билля о тарифах.

– Как хорошо! – Адди взяла в руки газету. – Я никогда не пропускаю его передовицы в «Эйдж». – Откашлявшись, она заговорила низким голосом, подражая издателю газеты: – «Мы не можем навсегда остаться нацией золотодобытчиков и торговцев… У нас должно быть все: сельское хозяйство, горнодобывающая и перерабатывающая промышленность, торговля и флот…»

– Удивительно! – сказала мать. – И как ты столько всего запоминаешь?

– Не знаю. Это вроде того, как кузен Марк садится за фортепьяно и прекрасно играет, хотя за всю жизнь не взял ни одного урока. Запоминать для меня совершенно естественно.

– Очень полезный талант. Ты когда-нибудь сможешь стать писательницей – как твоя бабушка.

– Ты и вправду так считаешь? – Глаза Адди широко раскрылись и потемнели, как бывало всегда, когда девочка волновалась. – Вот будет здорово, если я когда-нибудь напишу книгу о своей жизни! – всплеснув руками, воскликнула она.

– Автобиографию, – улыбнулась мать. – Проблема только в том, что сначала надо эту жизнь прожить, набраться житейского опыта.

– Это точно, – нахмурилась Адди и, поджав губы, серьезно заявила: – Ну, как только выберусь из проклятой постели, сразу же и начну это делать. Набираться опыта.