Грехи распутного герцога - [38]

Услышав это предложение, герцог скривил губы. Его затошнило от одной только мысли о противном напитке миссис Дэвис.

— Мне не нужен чёртов напиток! Я хочу её! – он прошипел, чувствуя себя, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку и не хотели отдавать назад. Эту игрушку с горящими от страсти глазами и таким горячим ротиком, который мог заставить его сгореть от желания дотла.

— Всё что ты можешь для меня сделать – это привести ту женщину, что была со мной вчера ночью!

— Жен…

Быстрый взгляд в её сторону заставил Фэллон удержаться от повторения его собственных слов.

Прочистив горло, камердинер заговорил вновь:

— О какой такой женщине вы говорите, ваша светлость?

— Прошлой ночью. Со мной была женщина прошлой ночью!

— Ах, да. Вы наверно имеете в виду лорда Ханта и его подружек?

— Да, — сказал он, резко рубанув рукой по воздуху. – Где они?

Долговязый Фрэнк выпрямился во весь рост, и щёки его заалели. Глаза заискрились знакомым блеском, и камердинер произнёс:

— Я отправил их домой.

— Отправил домой?!

— Ну да. Вы были без сознания, и я подумал, что вы не будете против, если…

— Вообще–то, буду. Я был категорически против!

Фрэнк выгнул красновато–коричневую бровь и с издёвкой пробормотал:

— Насколько я припоминаю, вы храпели и пускали слюни! – и добавил с изрядной долей удовлетворения: — Не думаю, что вы были в состоянии развлекать их.

Герцог подозрительно посмотрел на Фрэнка. Он был недоволен. Доминик сделал шаг вперёд, задаваясь вопросом, почему его так волнует эта приподнятая бровь и насмешливый тон. И вообще, что такое с этим парнем, что он постоянно его раздражает? И всё же… герцог не собирался его увольнять. Очень странно.

— Позволь я тебе кое–что объясню: твои обязанности не столь широки, чтобы прогонять моих гостей! Понятно?!

— Да, ваша светлость, — кивнул Фрэнк. Он говорил чётко, спокойно и очень… странно.

— Теперь мне придётся спрашивать о ней у Ханта, — пробормотал он, запустив руку в волосы, и осуждающе взглянул на своего камердинера.

— Прошу прощения, ваша светлость? – невинным голосом спросил Фрэнк.

Дамон пристальным взглядом впился в него. Чёрт возьми! Всё равно, что нанять священника на должность камердинера.

— Можешь не беспокоиться, — сказал он.

Тут в его голову пришло, что можно было бы уволить парня. Любой другой на его месте давно бы уже это сделал. И всё же он не мог. Возможно, из–за рекомендаций Адамса. Была и другая веская причина. Фрэнк обезоружил старого Фоли и тем самым спас Дамону жизнь. В то время как Дидлсворт трусливо сбежал из комнаты, парень показал себя с лучшей стороны. Герцог едва ли мог его уволить. Не только из–за вышеперечисленных причин. Ему мешало ещё что–то, и он не мог понять что именно.

Доминик резко втянул воздух в лёгкие:

— Я надеюсь, мы друг друга поняли.

— Да, конечно. Такого больше не повторится, ваша светлость.

Неужели в его голосе слышалась снисходительность? И снова этот взгляд. Камердинер оценивающе оглядел его с ног до головы. Как будто пытался найти недостатки. И выглядел… разочарованным. Доминик как будто проиграл в схватке.

Намеренный установить дистанцию между ними, как полагается между хозяином и слугой, герцог сказал тоном, как можно более холодным:

— Надеюсь, что не повторится. В противном случае будешь искать себе работу в другом месте.

Краска залила щёки Фрэнка. Его голос дрогнул, когда он спросил:

— Я могу сделать для вас что–нибудь ещё, ваша светлость?

Дамон молчал, пока вытаскивал рубашку из–за пояса брюк, направляясь в гардеробную.

— Пришли завтрак. И скажи, чтобы седлали моего коня.

Сегодня ему не хотелось спать до полудня. Или пытаться нарисовать портрет женщины, которая ускользала от него… и в жизни, и на холсте. Ускользающие женщины стали его судьбой в последнее время.

— Да, ваша светлость.

Фрэнк повернулся, чтобы уйти, но прежде посмотрел на рисунок змеи на груди герцога, и щёки его покрылись румянцем. Без сомнения, мальчишка про себя осудил его и за это. Узкая спина парня скрылась в его комнате. Странно, но вид этой выпрямленной спины напомнил герцогу его деда. Ещё один мнительный человек. Дамон скорчил гримасу.

Его долгое время совершенно не заботило, что о нём подумает дед, но по какой–то неведомой причине ему важно было мнение камердинера. Важно с самого начала. Даже когда тот был простым лакеем. Чертовски надоедливый и… странный.

Большую часть жизни Дамон привык вести себя бессовестно. Не было у него желания испытывать угрызения совести и сейчас. Особенно из–за этого неопытного юнца, который, казалось, знает всё о том, как быть настоящим мужчиной — по крайней мере, благородным уж точно.

Дамон пожал плечами и мыслями унёсся далеко от Фрэнка – к той самой женщине с прошлой ночи. И задался вопросом, как скоро они смогут завершить то, что начали до того, как его сующий нос во все дела камердинер отослал её домой.

Глава 16

— Остаёшься дома? Что значит, ты остаёшься дома? Неужели ты настолько хорошо развлёкся в моё отсутствие? – Хант вальяжно уселся на подлокотник кресла, поигрывая своим шейным платком.

— Нет, — Доминик посмотрел в окно, за которым площадь погружалась в сумерки. В огромном камине трещал огонь, сокрушая деревянные щепки.