Грехи людские - [199]

– Нам нужно идти дальше, – сказал Адам повстанцам.

Бассет и Фишер уже тронулись в путь.

– Мы не можем уйти без Рифа! Я остаюсь! – заявила Элизабет. Она так расстроилась, что у Адама разрывалось сердце.

– Ты должна идти, Бет, – сказал Адам, понимая, что ужасного объяснения уже не избежать. – Риф не придет. Когда нас обстреляла береговая батарея, его ранили. Он остался в Мирс-Бей, чтобы не задерживать отряд.

– Я не верю! – Она отступила от него на полшага. – Я не верю тебе! Это неправда! О, прошу, скажи, что это неправда! – Ее глаза лихорадочно сверкали, кровь отлила от лица.

– Дорогая, мне очень жаль, – сочувственно сказал он, потянувшись, чтобы обнять ее. – Риф знал, что, если сказать тебе правду, ты его не оставишь. А он хотел, чтобы ты шла с нами, чтобы была в безопасности.

– Нет! – воскликнула она. – Нет! Нет!!!

Резко повернувшись, она бросилась прочь от повстанцев, Фишера и Бассета и побежала туда, откуда они пришли. Она бежала к Рифу.

Адам бросился за ней, схватил за руку и резко повернул к себе.

– Перестань! – в отчаянии крикнул он. – Не можешь же ты и вправду вернуться туда! На дороге полно японцев.

– Плевать! – Она пыталась вырвать свою руку. – Я не оставлю его! Я пойду к нему! И ты не посмеешь мне помешать!

– Когда ты вернешься, его уже там может и не быть! – крикнул Адам ей в лицо. Затем, проклиная себя за жестокость, он сказал как можно мягче: – Он умирал, когда мы уходили.

Она шумно вдохнула, взглянула на Адама глазами, полными крайнего недоумения, и громко закричала.

Он никогда в жизни не бил женщину и думал, что не способен поднять руку на Бет. Но рука Адама, казалось, сама по себе наотмашь, сбоку ударила Элизабет по лицу. Наступило молчание.

– Он умирает, и ничего, черт побери, с этим не поделаешь! – заорал Адам. – А теперь, Бога ради, веди себя так, чтобы его гибель не оказалась напрасной! Иначе набегут японцы и перебьют всех, кто рисковал своей жизнью, чтобы нам помочь.

Элизабет истерично всхлипывала. Слезы ручьем текли по ее лицу. Адам, крепко взяв ее за руку, увлек за собой.

– Пойдем же! – убитым голосом сказал он. От его прежнего гнева не осталось и следа. По лицу Адама тоже текли слезы. – Нужно нагнать остальных, Бет. Нам с тобой нельзя отставать.

Глава 32

Она очень смутно помнила подробности их долгого, тяжелого перехода. Они пересекли шоссе, чудом избежав встречи с японским конвоем из нескольких грузовиков. После этого они шли долго, медленно и почти без происшествий. Генри Бассет плохо переносил жару. Адам снял с него рюкзак и нес двойной груз. Идти приходилось по пересеченной местности – и так день за днем. Адам помогал как мог и малышке-китаянке. Через неделю они добрались до Вайчоу, а затем несколько благословенных дней наслаждались путешествием на барже по Ист-Ривер.

Только мысль о том, что Риф все еще жив, поддерживала душевные силы Элизабет. Люди в деревне, где остался Риф, были настроены дружелюбно. Они обязательно постараются выходить его, а если будет нужно, спрячут от японцев. В один прекрасный день он нагонит ушедшую вперед группу. Элизабет была настолько уверена в этом, что эта мысль помогала ей переносить и жажду, и грязные завшивевшие одеяла, на которых приходилось спать, и изнурительные переходы.

Часть дороги они проехали на военном грузовике, потом двинулись по железной дороге в Чунгкин: деньги на билеты им дали в методистской миссии Куконга.

– Никогда бы не поверил, скажи мне кто-нибудь раньше, что я смогу проделать такой путь, – все повторял Бассет. – Честное слово, никогда не думал, что мы сможем столько пройти!

Адам лишь устало улыбался в ответ, потому что и у него бывали минуты сомнений, когда он не верил, что они смогут добраться до Чунгкина. Двухмесячный переход серьезно подорвал его здоровье, и Адам не заблуждался на этот счет. Никогда больше ему не бывать таким крепким и здоровым, как прежде.

Когда Адам вошел в роскошную ванную своей комнаты в британском посольстве и после длительного перерыва увидел себя в зеркале, то поначалу даже не узнал – он стал стариком. Его еще густые волосы совсем побелели. А отросшая борода делала его похожим на карикатурного отощавшего Санта-Клауса.

Намылив бороду, Адам приготовился ее сбрить. Краем глаза наблюдая за Элизабет, он восхищался ее фигурой. Она выглядела изящной и стройной, хотя и располнела в талии. Работники посольства принимали их как мужа и жену, а Элизабет и Адам были до такой степени измучены, что им не хотелось и думать о том, чтобы пускаться в объяснения по поводу своих истинных отношений.

– Так проще, – сказал ей Адам. – Тем более в твоем положении.

Элизабет было все безразлично. Единственной ее мыслью было услышать что-нибудь о Рифе, о том, что он жив-здоров.

– Должен быть опубликован официальный список всех военнопленных, захваченных японцами, не так ли? – спросила она у Адама. Ее глаза были полны надежды, а в бледном лице не было ни кровинки.

– Непременно, – ответил он, размышляя о том, соблюдают ли японцы Женевскую конвенцию. – Но пройдет еще не один месяц, прежде чем Красный Крест получит доступ к информации о попавших в плен.

– Я подожду, – тихо ответила она и чуть притронулась к своему округлившемуся животу. – Но все равно, Адам, я уверена, что Риф жив.