Грехи людские - [194]

– Возьмем моторную лодку, на которой китайцы переправляли провиант через залив. Она старая и немного протекает, так что плыть в ней рискованно, но, если удастся достигнуть острова Ламма, торпедный катер будет ждать нас у его западного побережья.

Адам давно уже подозревал, что Риф связан с военной разведкой. И раз он говорит, что их будет поджидать торпедный катер, стало быть, нет причин ему не верить.

– Если повезет, – продолжал Риф, – катер высадит нас на северо-востоке Новой территории, где немало вполне боеспособных и активно действующих отрядов китайских повстанцев. Они окажут нам необходимую помощь.

– А оттуда мы на своих двоих? – спросил Адам, проводя указательным пальцем по отмеченной на карте береговой линии.

Риф кивнул:

– Да, шестьдесят миль пешком. Когда окажемся на территории, контролируемой китайцами, то до Чунгкина доедем по железной дороге.

– А что ты будешь делать потом? – спросил Адам, усаживаясь на корточки и с интересом глядя на Рифа.

– Мне приказано остаться в Чунгкине и помогать китайцам формировать войсковые части.

Некоторое время Адам сидел задумавшись. В Чунгкине находилось британское посольство, и можно было не сомневаться, что он тоже не останется без дела. Но он совершенно не знал Китая и не говорил по-китайски. И потому, разумеется, ему бы никто не поручил такое дело, как Рифу. Вероятнее всего, его пошлют в Индию или в Бирму, где до конца войны ему придется выполнять какую-нибудь канцелярскую работу. Ему пришло в голову, что как бы там ни было, но он будет вместе с Элизабет: ведь в конце концов формально они все еще муж и жена. Как к этому относился Риф, было трудно сказать, на его лице нельзя было прочитать ровным счетом ничего.

Гладкая темная челка упала на лоб усталого Рифа.

– Пора, – сказал он Адаму.

Сейчас только тот обратил внимание, что Риф поднялся очень тяжело, без обычной звериной легкости. Хотя Риф и выбросил перевязь вскоре после того, как они покинули «Репалс-Бей», было очевидно, что рана в плече и забинтованная рука его серьезно беспокоят. Адам от души ему сочувствовал. Ведь что ни говори, а впереди целых 1200 миль до Чунгкина, тем более что без Рифа шансов добраться туда у них не было никаких. Вскинув вещмешки на плечи, они двинулись к берегу. Адам успокаивал себя мыслью о том, что, не будь Риф так уверен в успехе, он едва ли отправился бы в такой опасный путь. Он мог сколько угодно рисковать собственной жизнью, но был явно не из тех, кто рискует жизнью других, особенно жизнью любимой женщины.

С подернутого вечерней дымкой пляжа они видели мерцающие огни вдоль береговой линии.

– Должно быть, это япошки жгут рыбацкие хибарки, – предположил капитан Бассет.

Элизабет почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине: она была теперь совершенно уверена, что тот дом, в котором им было так хорошо с Рифом, ей больше никогда уже не увидеть.

Капитан Бассет был невысоким плотным молодым человеком с прямыми светлыми волосами и постоянной улыбкой на лице. Присутствие в группе Элизабет явилось для него полнейшей неожиданностью. Но он даже и виду не подал, насколько поражен тем, что эта женщина намерена идти с ними до конца маршрута, почти через весь Китай. Они двинулись вдоль берега и вскоре нашли катер. Бассет успел сказать Элизабет, что говорит не только по-китайски, но знает еще французский, итальянский, урду и пушту. Он поинтересовался, не из Скандинавии ли она, – в надежде, что, будь она из Скандинавии, он мог бы выучить новый язык за время путешествия, – и был огорчен, услышав ответ Элизабет.

Капитан Фишер был молчалив и сдержан. Он отвел Рифа в сторонку и сказал, что категорически возражает против присутствия женщины в таком трудном и длительном путешествии, но его возражения Риф сразу же отмел. Фишеру было заявлено, что миссис Гарланд пойдет с ними. Пока шли по берегу, Фишер с любопытством поглядывал на Адама Гарланда. Тот не производил впечатление влиятельной фигуры. Поэтому Фишеру оставалось лишь ломать голову над тем, что именно сделал или сказал Гарланд, уговорив такого жесткого человека, как Риф Эллиот, взять Элизабет с собой.

Китайцы, которые подвозили провиант войскам, оказавшимся отрезанными на полуострове, несмотря на плотный вражеский огонь и серьезный риск, продолжали свое опасное дело.

– Нужно торопиться, – взволнованно сказали они, как только Риф помог Элизабет взобраться на борт одного из суденышек. – Береговые батареи японцев пока молчат. Нужно поспешить, пока не начался обстрел.

Когда все расселись в мокрой протекающей лодке, от которой исходил неприятный запах, Элизабет разглядела на носу детскую фигурку. Она улыбнулась, но маленькое бледное личико не озарилось ответной улыбкой.

– Ваш малыш? – шепотом спросила она у перевозчика, как только мотор заработал и лодка принялась набирать скорость.

Китаец покачал головой и что-то ответил на своем языке.

– Это не мальчик, а девочка. И он говорит, что не знает, кто она такая, – перевел его слова Риф, неотрывно наблюдающий за береговой линией, чтобы вовремя заметить возможные приготовления на прибрежных батареях. – Он говорит, их деревня была разбомблена, а девочку он нашел в лодке, она лежала там, свернувшись калачиком. С тех пор она всюду с ним. Ест, что он ей дает. Ее родители погибли.