Грехи людские - [170]

Посадив детей в машину, Элен поехала по заваленным камнями улицам к дому, где жил Ли Пи.

– ...я была бы вам очень благодарна, если бы вы согласились отвезти моих детей к Элизабет, – сказала она бодрым голосом, старясь скрыть переполнявшее ее отчаяние.

– Это тот самый дядя, что учит тетю Лизабет играть на рояле? – с любопытством поинтересовался Джереми, оглядывая непривычно пустую комнату, в которой стоял только огромный рояль.

Ли Пи сверху вниз посмотрел на мальчика и улыбнулся.

– А ты хотел бы научиться играть на рояле? – спросил он.

Джереми кивнул, его глаза загорелись. Элен вздохнула, стараясь успокоиться. Может, напрасно она пытается скрыть волнение и разговаривать спокойно? Что, если Ли Пи не осознает серьезности положения?

– Наши войска не могут противостоять наступлению японцев, – осторожно начала она. – Они сейчас отступают. И через некоторое время враг будет в Цзюлуне.

Ли Пи склонился к мальчику и что-то ему рассказывал; после слов Элен он выпрямился, взял Джереми за руку и сказал:

– Значит, вы хотите, чтобы я отвез малышей в Викторию?

Элен кивнула.

– Пожалуйста, Ли Пи! Там они будут в большей безопасности. Даже если японцы возьмут Цзюлун, на остров им не переправиться.

– Это им не удастся! – с улыбкой согласился Ли Пи. – Разумеется, не удастся.

Элен внимательно посмотрела на него. Внезапно она поняла, что в глубине души Ли Пи убежден в обратном. «О Господи, – в отчаянии подумала она, – кажется, я опять рассуждаю как самая настоящая идиотка-оптимистка! Неужели японцы и до острова смогут добраться?»

– Как бы то ни было, им преградят путь «Принц Уэльский» и «Репалс», – сказала Элен. – Как только они прибудут, японцы не доставят нам больше неприятностей.

Ли Пи опять с улыбкой кивнул, а затем сказал:

– Я с удовольствием отвезу ваших детей в Викторию. Но я не стал бы на вашем месте предрекать исход битвы, которая еще и не началась, миссис Николсон. Не исключено, что японцы куда более тщательно подготовились к этому вторжению, чем иные думают.

В составе Добровольческого саперного соединения Том принимал участие в подрыве – совместно с «Королевскими шотландцами» – мостов через реку Шемчан. Когда в 7.30 утра японцы перешли границу, он направился с донесением в расположение ближайшего взвода. В этом взводе он и остался. Позднее Том вместе с «Королевскими шотландцами» отошел на оборонительные позиции. С ними он отбивался от наступающих японцев. В среду к утру им пришлось отступить еще дальше, к Золотому холму, где они так часто бродили с Ламун.

Ночью десятого декабря пришлось совершить утомительный марш-бросок. Чертовски устав от длительного отступления, от того, что пришлось тащить на себе немало амуниции, Том Николсон, сжав зубы, шел и шел, то вверх по склону, то вниз, то снова вверх. Вокруг не было видно ни зги.

– Отсюда мы сможем по крайней мере заметить, если эти сволочи начнут наступление, – сказал кто-то, когда все наконец взобрались на пологую вершину очередного холма.

Том не был в этом уверен. Находясь на переднем крае обороны, он был свидетелем того, как, одетые в камуфляжную форму с пучками травы и ветками, обутые в ботинки на резиновой подошве, японцы подкрались так бесшумно, что англичане заметили их лишь тогда, когда те, поднявшись во весь рост, кинулись на оборонительные укрепления.

Он похлопал себя по бокам, пытаясь немного согреться и забыть о чудовищной усталости и голоде.

– Глотни рому! – строгим голосом сказал его сосед. – Другого завтрака сегодня не предвидится.

Наступление началось с рассветом. С неба дождем сыпались снаряды, вызывая многочисленные пожары. Едкий черный дым разъедал глаза, но англичане отчаянно отстреливались. Снаряды все сыпались и сыпались им на головы. Том без передышки стрелял из своего «брена», швырял куда-то перед собой гранаты, орал на людей, совершенно ему незнакомых. Рядом падали убитые, кричали раненые; земля под ногами стала липкой от крови. Он услышал, как кто-то слева приказал ему спрятаться в укрытии, но даже и не подумал подчиниться.

– А, гады! – орал он хриплым от непрерывного крика голосом и перебежками продвигался вперед, стреляя на бегу. – Твари! Скоты!

Он услышал, как кто-то рядом произнес:

– И все же удалось, а, приятель? Попали-таки...

Он повернул голову и увидел того самого офицера, что предлагал ему глотнуть рому вместо завтрака. Лицо этого человека выражало крайнее недоумение, он вдруг застыл, а затем плавно опустился на землю. Том на мгновение утонул в завесе дыма, который японцы умело использовали при наступлении. У него было такое чувство, словно земля разрывается на части. Грохот был оглушительным, вокруг все горело и чадило. Затем он понял, что дюйм за дюймом ползет назад. Видимо, Золотой холм они потеряли, как ранее оставили укрепления оборонительной линии.

Когда пришел приказ отходить к Цзюлуну, Тому было до того обидно, что он чуть не заплакал. Неужели они потерпели поражение? Неужели их одолели чертовы япошки?

Не успели они занять новые позиции, как пришел очередной приказ: оставить материк и перебраться на остров, предварительно взорвав все, что может быть использовано противником. Цементные заводы, доки, электростанции – все подлежало уничтожению.