Грехи и погрешности - [26]

Вялотекущая семейная жизнь Олега Андреевича, словно продолжительная болезнь, мало того что радостями баловала редкими и уныло-условными, так и закончилась серьёзными осложнениями. Супруга, которой надоело терпеть рядом со своим телом «дешёвую тряпку», подалась к «настоящему мужику» с подсушенным на лесопилках торсом о пяти синих куполах с крестами, стыдливо выглядывающими из-под растянутой несвежей майки. Ушла, неверная, прихватив с собой сына, которого немедленно определила в суворовское училище, дабы оглоед не путался под ногами во время обещающего затянуться медового месяца. Ну и, до кучи, оттяпав квартиру. Нет, понятно, что «ушла» – громкое слово, не имеющее с фактическим положением дел ничего общего. Вынужден ретироваться был как раз сам Бердялин. Если уж быть до конца откровенным, Олег Андреевич с законных квадратных метров подвергся изгнанию с применением грубой физической силы тем самым «настоящим мужиком» по имени Леонтий, что следующие полгода занимал место возле тела бывшей супруги, а потом… Впрочем, о «потом» и речь пойдёт потом. Потерпите немножечко, хорошо?

Пока же всё шло своим чередом.

В безумных водоворотах неурядиц наш кассир мог сгинуть вполне себе. С его-то неприспособленностью к жизни. И если б не воистину счастливый случай, толкнувший под колёса троллейбуса родную бердялинскую тётку, не имевшую наследников кроме самого Олега Андреевича, даже не ясно, куда б он отправился жить-бытовать. Мож, на чердак какой, а возможно, и в зловредно пахнущий метанами канализационный люк – с зарплаты кассира-то, пусть и в процветающем банке, на квартирку не скоро накопишь. Однако всё что ни делается, как известно, к лучшему. Унаследованная однокомнатная квартира в центре, освобождённая с помощью вмешательства так вовремя подоспевшего общественного транспорта, насущный вопрос со средой обитания решила в течение трёх секунд. Живи б, казалось, и радуйся счастливым стечениям…

Нда… Считать чужие деньги – занятие неблагодарное и в высшей степени неблагородное. Характер портится. Жутко.

Может быть, это обстоятельство, может, жизненные пертурбации, но, вероятнее прочего, дремавшие досель в душе мелкие бесы, довольно быстро превратили Олега Андреевича в человека угрюмого и злопамятного. Нет, на людях-то он по-прежнему выглядел спокойным и дружелюбным, этаким лишённым стяжательных амбиций интеллигентом в воображаемой шляпе, завсегда готовым ответить на любую полученную пощёчину подставой второй щеки. Похвально, конечно, с точки зрения занимательной теологии, но в обществе, где все друг другу давным-давно волки с крокодилами, не очень выгодно и чревато сердечными коликами.

Изо дня в день глядя с той стороны стекла на толстосумов, что несли в банк на депозиты чемоданчики, чемоданы, а порой и чемоданища с банкнотами твёрдых валют и крупных достоинств, Олег Андреевич – раньше спокойно, а теперь с какой-то внутренней яростью – вопрошал к равнодушным небесам: ну почему я должен считать их деньги? Отчего не наоборот? И запечатлевал образы наиболее привилегированных клиентов в своей нехорошей памяти. Мол, найду я на вас управу, олигархи хреновы, придёт ещё моё время!

Но «денежные чемоданы» продолжали идти, а счастливое время Бердялина робко топталось на месте, боясь сделать неверный шаг.

Да и проклятая совесть не давала покою.

Нет, не сказать, что фактурой Олег Андреевич обладал жидковатой. Обычную имел комплекцию. Вполне себе среднестатистическую, если можно так выразиться. Статью и мощью своей нисколько не уступал, а то и превосходил ненавистного «настоящего мужика» Леонтия, того самого, что вытурил его из дому и лишил еженедельных, но отнюдь не совсем уж бесприятственных моментов исполнения супружеских обязанностей. Вместо того чтобы дать зарвавшемуся урке в рог и показать свихнувшейся бабе, кто есть в доме хозяин, а кто – пресловутая дешёвая тряпка, наш кассир тихонечко ретировался, оставив комплект ключей в прихожей на перчаточной полочке. И это в самый момент, в краткое мгновение супругиных душевных колебаний, связанных с утверждением в её сознании новых приоритетов! Кошмар! Да-да, вот так вот молча и скоренько собрал старый коленкоровый чемоданчик, с коим в детстве катался по пионерлагерям, и, получив обидного пинка от нахального преемника, лихим горнолыжником скатился с лестницы на гладких подошвах модельных туфель из качественного кожзаменителя.

Нехорошо получилось. Некрасиво. И осадок остался мутный.

Однако исправить ошибочку всегда можно, не правда ли? Отомстить, как литературный граф Монте-Кристо. С чувством, толком, расстановочкой и гордо поднятой головой. Чтоб запомнили, суки драные, как над культурными людями измываться!

Но подобно инертному ожиданию прихода «денежного времени» Бердялин и способ мести избрал воистину устрашающий. Лежал себе на койке поверх лоскутного тёткиного покрывала и планировал, как пойдёт однажды в спортзал, где быстренько накачает бицепсы с трицепсами, отработает на боксёрской груше апперкот и хук слева, а потом подкараулит в тёмной подворотне мерзкого Леонтия и так отмудохает, что у того разом поломаются и руки, и ноги, и рёбра, и все прочие органы, не обладающие природной эластичностью. Впрочем, дальше мечтаний дело не шло: то спортивную форму надо было думать, какую покупать – красную или, может, чёрную? Или синюю с белыми вставками? То досадные минусы в фитнес-центрах выискивать – в «Атланте» боксёрских груш и перчаток нет, в «Граните» шкафчики не запираются, а в «Юнивёрсуме» вообще бассейн на ремонте. Разве ж сработает зловещий план без бассейна и шкафчиков?!