Грех - [3]

… Следующие несколько часов стали адом. Мишель с мадам Жастиной кудахтают над ней, как наседки над раненым цыпленком. Ее бережно отмывают в душе, затем смазывают какими-то мазями, заставляют выпить какую-то гадость. Ей становится лучше, но только телесно. И совсем плохо – душевно.

Глава 2 Аристократы и журналистка – секс или интервью?

Сон. Это был еще один кошмар. Прошлое никак не желало ее отпускать из своей паутины. Рита Свои, довольно известная репортерша, очаровательный корреспондент довольно гламурного журнала «Женские штучки», встала с кровати и, шатаясь, отправилась на кухню. Отточенными движениями, отрепетированными годами – не одного лишнего жеста, – приготовила себе успокаивающий чай. Села на удобный стул и уставилась в окно, превращенное ночью в зеркало. Мягкий свет светящегося шара, прикрепленного на потолке, подчеркивал тонкие черты красивого лица и длинные ноги. Ночная рубашка мягко струилась вдоль стройного тела.

Женщина обхватила изящными, тонкими пальцами с длинными ногтями, выкрашенными в алый цвет, чашку тонкого фарфора и немного отпила, пытаясь отогнать ночные кошмары. Она поправила несколько пышных прядей, спускающихся на лицо.

Пытаясь забыть, сосредоточиться на том, что она имела. На своей славе, пусть и скандальной, красивой внешности – ей всего двадцать четыре года, самый расцвет, уютном особняке на окраине Лондона, значительном счете в банке.

Но… слишком многое надо было забыть. И то, чего она добилась, не могло перекрыть всех ужасов, которые она пережила.

Воспоминания снова накатили. Как волны, разрушающие города. Она не могла бороться с призраками прошлого.

И женщина смаковала их вместе с глотками чуть терпковатого, горького чая.

… В больничном крыле частной школы «Дауэртс» тихо, ведь сейчас каникулы.

«И никто никогда не узнает о моем позоре!» – пытается хоть как-то утешить себя девушка. Ее раздражали оханья и аханья мадам Жастины и Мишель Браун. Женщины вели себя так, словно ее жизнь окончена. Будто она уже никогда не сможет стать прежней.

По ее просьбе никто не сообщил в полицию о случившемся. Она не хотела, чтобы кто-нибудь смаковал ее боль. К тому же… они все равно бы не смогли ей помочь. Ей не хотелось проходить через унижения допросов, а, тем более, суда. Чтобы ее фотография появилась в газете?!! И оборвала ее карьеру навсегда? Она всегда мечтала стать известной, скандальной журналисткой, как ее мама, Мэри Вэллоу, в свое время работающая на телеканале «Мэджик Фэрроу». Довольно давно, еще до ее рождения и даже зачатия, Рита это знала, мама была очень известным скандальным репортером. И ее очень даже ценили на телеканале.

До сих пор в гостиной хранились многочисленные награды и дипломы, а также вырезки из пожелтевших газет в рамочках.

Рита знала, что ее мама гордилась прошлым успехом. Но никогда не рассказывала, отчего вдруг однажды забросила такую отличную карьеру – и стала обычной домохозяйкой, ни разу больше не написав ни строчки, и отклоняя все предложения, которые приходили и до сих пор от других телеканалов, так как уже немолодая женщина была по-прежнему красива. И, как считала сама Рита, все также талантлива. Однако, несмотря на то, что мать забросила свою карьеру, она очень хотела, чтобы ее дочь продолжила семейную традицию – и тоже стала журналисткой.

Известной и скандальной, конечно же.

Но, когда Рита попыталась поступить на факультет политической журналистики, мать неожиданно отговорила ее и приказным тоном посоветовала подать документы на обычную, газетную журналистику.

«Я хочу, чтобы ты работала в каком-нибудь женском журнальчике. Сейчас это престижно, а также… безопасно. Я не хочу, чтобы ты пострадала, моя девочка! Журналистов по-прежнему убивают во всем мире. И в каждой из стран есть доска памяти, на которой написаны их имена и названия изданий, на которые они работали. Я вовсе не хочу, чтобы ты стала смертницей, дорогая! Поверь мне, жизнь дороже сенсаций! Лучше уж занимайся звездами и гламуром».

«Я не могу позволить этому изнасилованию превратить меня в жалкое ничтожество, в посмешище!» – твердила она тогда, сжимая одеяло, глядя на потолок, где расходились трещины.

Лежа на узкой больничной койке, она попыталась забыть весь этот кошмар, но в ее сердце навсегда поселилась боль. В глубине души девушка надеялась, что кто-то прикончит этого ублюдка.

Отомстит и за нее.

Но она ничего о нем не услышала. Да и кто бы стал его ловить, если она не подала на него в полицию? Не написала заявление, не дала показания? Не позволила соскрести с себя пробы его спермы. А, значит, дала ему огромную фору и позволила убежать, оставшись безнаказанным.

Тогда она пыталась проанализировать свое поведение. Что это, страх? Неужели она, та, которая собиралась стать скандальной журналисткой желтой прессы, испугалась настолько, что побоялась пойти в полицию?

Да, и страх тоже. Он выглядел настоящим психопатом, несмотря на молодую и красивую внешность. Что-то в нем было настолько глубоко фанатичное и демоническое, что Рита не хотела даже помыслить о том, чтобы когда-нибудь с ним столкнуться, встретиться взглядом.

Пусть даже через пуленепробиваемую стену в комнате опознания полицейского участка.