Греческий огонь - [4]

Новость молнией облетела эфир: «неуловимый московский гаврош назначает дату повторной дуэли». Мальчишка был конкретен:

— На Болотной площади. Там, где казнили разбойников Стеньку и Емельку. Теперь там будет казнён разбойник Эрнестка. Пусть приходит завтра в полдень, я буду ждать.

* * *

Черноглазый баловень, талантливый волшебник Лео мчался по московским улицам на дорогом итальянском байке с ракетным рёвом, блестящими рогами и пафосным вычу-ром бешеных крыльев.

Облачённый в моднейшую мотоциклетную куртку, алую с пепельным, Лео скользил, изящно повиливая среди грязных автомобилей, безудержный, презирающий заторы, — и бессмертная тёмная душа его летела выше и даже чуть впереди, на уровне двадцатых этажей, над густой и грязной паутиной проводов — летела в компании нескольких хохочущих суккубов, хохотала и презрительно плевала на крыши троллейбусов.

Проносясь мимо памятника Достоевскому, Лео со смехом думал о том, какой нелепый это памятник: писатель будто елозит мягким местом по камню, опасаясь потревожить геморрой. Очень скоро москвичи узнают всю правду о людоеде-писателе. И памятник ему уберут, поставят на его месте новый. Почему-то подумалось Лео, что здесь непременно должен быть памятник премудрой колдунье Елене Блаватской. Тут и библиотека рядом, храм книжной мудрости, вот и логично будет.

И улицу мы назовём по-другому, — смеялся Лео. — Что за корявое слово — «Воздвиженка»? Будет улица Теософов. Далее — Рерихов бульвар. И памятник высокоумному художнику тоже воздвигнем, вместо носатого Гоголя. Доказано в прессе, что он был вампир? Доказано. Значит, долой. И Пушкина к лешему с пьедестала, вместо баловня — «мартышки» взгромоздим, пожалуй, многофигурную композицию: мастера Булгакова и заказчика Воланда, рука об руку, со взорами, вперенными в даль Тверского бульвара.

Лео любил ввечеру пролететь по улицам города эдакой рычащей шестицилиндровой кометой, прикидывая новую логику проспектов и площадей — без ненужных, отживших век православных храмов. Сколько места освободится! Музей Василия Блаженного ещё можно оставить для туристов, вот бесконечные церкви Замоскворечья пора убирать. Мешают и взору, и духу.

Зрелищно вывернув к Болотной площади, Лео невольно сбросил прыть и завертел шлемоблещущей головой, приглядываясь: что за странность?

Непонятные тинейджеры, целая толпа подростков. Многие зачем-то в детских масках — Винни Пух в потёртых джинсах и высоких ботинках, сказочный Топтыжка в пятнистой куртке с флэшкой плеера на груди. На парапетах сидели с гитарами, кто-то скучно катался вокруг на роликах, иные развлекались, стреляя присосками в чей-то портрет, прилепленный к афишной тумбе. Смотрели на часы, озирались…

Лео вильнул рогатым рулём, круто развернулся — приготовился дать газу. Последний раз глянул: ага! Со стороны Таганки подтягивались аккуратные бело-голубые автобусы с запоздавшим ОМОНом. Рябиновский понял, что милиция, отвыкшая от неразрешённых митингов, поздновато среагировала на неожиданный моб несовершеннолетних. У детишек не было ни флагов, ни лозунгов.

Между тем, подростки всё прибывали. Шли от метро «Третьяковская», подтягивались по мостам через Москву-реку…

Появилась первая телекамера. Взгляд Лео заметался по площади, и даймоны засуетились, грязным ветерком прошвырнулись по-над толпой, принюхиваясь. Нет, не футбольные фанаты, не любители языческого хард-рока… А кто ж?

Лейтенант с мегафоном предложил собравшимся разойтись. В толпе возникло движение, милиционер, было, расслабился, но скоро стало ясно: молодняк не расходится, просто слоняется с места на место. Лейтенант исчез, на смену явился краснолицый майор, который вместе с группой решительных омоновцев кинулся искать в гуще толпы организаторов акции.

Внезапно все начали махать руками, подпрыгивать и залезать на парапеты: из-за Обводного канала показался отряд велосипедистов, дюжина тёмных фигурок — какие-то парни в камуфляжных куртках, в банданах… Толпа загудела: впереди эскадрона велосипедистов двигался человек в распахнутом чёрном плаще.

Лео поморщился: что ещё за молодёжный фюрер? Милиционеры, разом оживившись, бросились навстречу велосипедистам. Наперерез парню в плаще. Бежать было метров двести. А когда толпа вместе с милиционерами отхлынула к мосту, на опустевшей проезжей части появился прямо из-под земли некто ловкий, с гордо задранной головой — в кос-тюме химзащиты, в болотных сапогах.

В руках некто держал потёртый жёлтый мегафон. И пока милиционеры ловили на мосту облачённого в чёрный плащ велосипедиста (это был любитель приключений и весельчак Жора Арутюнов), вылезший из-под земли парень прокричал в рупор:

— Братцы! К сожалению, господин Кунц струсил. Он не пришёл. Это значит, что он морально убит! И остальным, остальным клеветникам России мы показали! Нас — до хрена! Мы — новая сила!

Юный волшебник Лео чуть не рухнул с кожаного сиденья на землю. Если бы посреди площади расцвёл небольшой ядерный взрыв, Рябиновский поразился бы меньше. Не сводя вытаращенных очей с Царевича, Лео трясущимися пальцами достал из нагрудного кармана телефон.

— Алло, Сарра?! — зачастил он, прикрываясь ладонью в жёлтой перчатке. — Сарра, я нашёл его! Знаете что?! Царевич, который наехал на Кунца! Это он и есть, это шаманёнок Шушурун! Здесь целый митинг! Целая толпа уродов! На Болотной площади… Это кошмар, это фашистский митинг какой-то! Сарра, ты слышишь меня?! Надо что-то делать, срочно! Звони нашим людям в Кремле, надо уничтожить эту гниду в зародыше!