Греческие древности. Быт, право, государственность - [67]

.

Из современных Ликургу надписей, относящихся к морскому делу[83], видно, что в 330 г. афинский флот состоял из 392 триер и 19 тетрер, в 326–324 гг. (в конце Ликурговского времени) – из 360 триер, 50 тетрер и 3 пентер. В следующие 2 года упоминается уже только до 365 разного рода судов.

Итак, при Ликурге афиняне всегда были в состоянии выслать в море до 400 судов[84]. Они не отказались еще от мысли восстановить свою власть и избавить Элладу от македонского ига и держались наготове, чтобы при удобном случае поднять знамя войны. Это видели Филипп и Александр и, понимая, что в случае открытого восстания будет очень трудно взять Афины без помощи флота, относились к ним благосклонно и с готовностью исполняли их просьбы. Однако и македонская партия в Афинах, к которой принадлежали преимущественно состоятельные граждане, была сильна, и ее влиянием объясняется то, что афиняне не приняли в 330 г. участия в восстании, поднятом против Македонии спартанским царем Агисом II, а потом не воспользовались случаем, который предоставил им Гарпал, бывший казначей Александра, бежавший от него с громадной суммой денег. Гарпаловское дело может служить яркой характеристикой тогдашнего нравственного состояния афинского народа и его руководителей, хотя по окружающему его таинственному мраку имеет сходство с процессом гермокопидов. Бежав от Александра из боязни наказания за воровство, Гарпал явился в Афины, где раньше получил право гражданства за оказанную помощь во время голода, и начал сорить деньгами, побуждая афинян к восстанию против Александра. Многие афиняне, подкупленные им, или просто из ненависти к Македонии, приняли его сторону, но Демосфену удалось отклонить их от намерения поднять восстание. Между тем Олимпиада, мать Александра, и правитель Македонии и Греции Антипатр потребовали выдачи Гарпала, а потом и от самого Александра явился посланец с тем же требованием. Афиняне решили наконец арестовать Гарпала и поручили Ареопагу произвести следствие и предать суду лиц, которые окажутся виновными в подкупе их Гарпалом. Следствие в Ареопаге затянулось на продолжительное время (между тем Гарпал успел бежать на о. Крит, где и был потом убит), наконец в конце 324 г. был объявлен список виновных, в числе которых был назван и Демосфен. По решению народа обвиняемые были преданы суду гелиастов, причем назначены были от лица государства десять обвинителей (συνηγοροι). Демосфен, несмотря на все усилия спасти себя, был признан виновным, присужден к штрафу в 50 талантов и, так как не мог заплатить его, был заключен в тюрьму, из которой ему удалось бежать[85]. Для удовлетворения Александра афиняне решили признать его богом (летом того же года, на Олимпийских играх, когда Александр через послов потребовал этого признания, а также возвращения греческих изгнанников в их родные города и уничтожения Ахейского и Аркадского союзов, афиняне не хотели согласиться на эти требования) и послали посольство с извинениями, которые Александр благосклонно принял.

§ 3. Судьба Афин при преемниках Александра

После смерти Александра (323 г.) неудовольствие против македонского владычества еще раз соединило силы многих греческих государств в так называемой Ламийской войне. Тотчас по получении известия о кончине Александра афиняне с торжеством призвали Демосфена в отечество, косвенным образом сложили с него штраф и пользовались советами его и Гиперида во все время войны. Предводитель греков Леосфен сначала действовал успешно против Антипатра, но вскоре был убит, а его преемник Антифил встретился при Кранноне (в Фессалии, 322 г.) с соединенными силами Антипатра и Кратера и в последовавшей битве проиграл дело освобождения Эллады. После битвы Антипатр объявил, что желает заключить мир не с союзом греческих городов, а с отдельными городами, и греки кроме этолийцев тотчас исполнили это желание. Из Афин для заключения мира отправлено было посольство с Фокионом и Демадом во главе. Первый был уже старый и опытный полководец (служивший еще под начальством Хабрия), отличавшийся прямотою, неподкупностью и душевным благородством, за которые Плутарх (Демосф. 14) ставит его наравне с Эфиальтом, Аристидом и Кимоном; он не менее других патриотов дорожил интересами отечества, но отчаивался в спасении его и всей Эллады и потому был сторонником Македонии. Демад был ловкий и красноречивый оратор, но по нравственным качествам стоял далеко ниже Фокиона: продажный эгоист, нелюбимый народом и еще незадолго перед тем лишенный чести, он открыто получал деньги от властителей Македонии и был предан их интересам. Мир с Антипатром заключен был на условиях помещения македонского гарнизона в Мунихии, возвращения г. Оропа Беотии и признания полноправными афинскими гражданами только лиц с имущественным цензом не ниже 2000 драхм; из 21 000 граждан только 9000 оказались удовлетворяющими этому условию, остальные же 12 000 беднейших были лишены политических прав и частью выселены (как воинственные и склонные к восстаниям) из Афин во Фракию (Диод. XVIII, 18; Плут. Фок. 28). Ораторы Демосфен и Гиперид вместе с другими влиятельнейшими сторонниками противомакедонской партии должны были быть выданы Антипатру, но спаслись бегством из Афин. По предложению Демада они были объявлены вне закона и подверглись преследованию, во время которого Демосфен принял яд в храме Посейдона на о. Калаврии, а остальные были схвачены и преданы мучительной казни (в октябре 322 г.).