Греческая смоковница - [14]

Она лежала на крыше палубной надстройки. Спала, подстелив под себя широкое одеяло с его постели и им же накрывшись.

Том облегченно вздохнул, с лица его сбежала серая тень.

Она спала на левом боку, положив сложенные ладошки под щеку. Одеяло почти совсем сползло с нее. Том невольно залюбовался ее спортивным, тренированным телом. Левая нога девушки была согнута, а правая выпрямлена, и Тому открылся вид желанной ложбинки, окаймленной черными жесткими волосами, такой незащищенной и открытой сейчас. Во сне Патриция чему-то сладко улыбалась.

Тому неудержимо захотелось провести пальцами по ее плечу, коснуться губами щеки, сказать ей что-либо очень хорошее. Но он побоялся потревожить ее безмятежный сон.

Рядом со спящей Патрицией валялась полупустая пачка сигарет. Он осторожно взял сигареты и, стремясь не допускать неловких движений, чтобы не разбудить ее случайным звуком, сошел на берег. Он не представлял, как сложатся их отношения дальше, но твердо знал, что сегодняшнее утро одно из лучших в его жизни.

Стараясь не наступать босыми пятками на острые мелкие камешки, он подошел к к месту вчерашнего пикника и сел на гладкий серый валун.

Кто она? Откуда принес ее к нему на яхту сумасшедший ветер судьбы и не унесет ли так же внезапно, словно осенний листок в неведомую даль, вновь оставив его в безмятежно-тоскливом одиночестве?

Том был очень осторожен в отношениях с женщинами, обжегшись болезненно и страшно один раз. Но с Патрицией ему несомненно хорошо, хотя ее поведение явно отличается от привычных ему стандартов. Может, поэтому и хорошо?

Он вздохнул и пошел к воде мыть бокалы и тарелки. Зеленоватая вода — проверенный и понимающий собеседник — дружелюбно-отечески отразила его мечтательное выражение лица.

Он привычно и основательно мыл посуду, но сейчас он не торопился еще и потому, что с наслаждением вспоминал вчерашний день, который давал ему надежды на столь же замечательное продолжение. «Любовь, как и секс, многогранна и удивительна, — говорила ему когда-то его первая женщина, — но лишь когда любовь и секс приходят одновременно, лишь тогда рождается удивительный симбиоз, вообразить который не любив — невозможно».

Патриция была достойна самой большой любви — он это понимал и готов был дать ей все, что мог. Но один вопрос мучил его: а захочет ли она принять от него большую любовь, нужно ли ей это? Умом женщину не понять.

Он вздохнул и попытался определить направление ветра. Ветра почти не было — лишь какое-то подобие дуновения, и то северо-западного направления. А ему хотелось на юг, к бескрайним просторам Средиземного моря — заплыть далеко-далеко, на его остров, и быть только с ней. Наедине. Больше ему сейчас никто не нужен.

Неуместная мысль: «хватит ли провианта?» на секунду озаботила его. Еды-то должно хватить, но он запоздало подосадовал сам на себя, что вчера пожадничал и не купил лишнюю бутылку вина и больше фруктов. Ведь уговаривала же его старая хозяйка лавки, которая хорошо к нему относятся. Но кто ж мог предполагать, что он окажется не один? К тому же Том собирался завтра возвращаться в Пирей…

Он решительно собрал тарелки и направился к яхте. До его острова полдня добираться на моторном ходу — а он обязательно хотел сделать ей что-то приятное. Это представлялось ему наилучшим вариантом.

Стараясь не потревожить Патрицию, он управлялся с парусом, кладя яхту на требуемый курс. И постоянно глаза его искали спящую, такую сейчас беззащитную и желанную, фигурку девушки.

Наконец он завел двигатель и встал за штурвал.

Патриция открыла глаза, приподнялась на локте и сразу увидела сосредоточенного Тома за рулем.

— Доброе утро, — улыбнулась Патриция.

От этой ее улыбки ему захотелось петь. В душе словно расцвел изумительный цветок, подобный легендарному бутону Эфипикуса, распускающемуся один раз в тысячу лет.

— Доброе утро, Патриция. — Он постарался вложить в ответную улыбку все переполняющие его чувства.

Она привычно хотела сказать какую-нибудь тонкую, издевательскую фразу, но передумала, удивляясь, почему ей так хорошо с этим красивым, но в общем-то заурядным мускулистым парнем. Ну и что, что она впервые в жизни почувствовала безумное удовольствие от близости с мужчиной — оргазм, так вроде, по-научному? Мало ли с кем может наступить физиологическая близость… Ну не испытывала она оргазма с другими мужчинами — зато испытывали они…

И она поняла, что вряд ли Том заурядный. И тончайше чувство страха прозвенело в груди — а вдруг он сейчас что-нибудь скажет и все рухнет? И он окажется таким же как все остальные самцы?

Тем не менее спросила, провоцируя:

— А почему ты не разбудил меня, Том? Или тебе не понравилось вчера? Ты больше не хочешь?

— Разве можно не хотеть тебя? — мягко улыбнулся он и поменял курс на несколько румбов, следуя фарватеру. Слева возвышалась громада Саламина. — Я поцеловал тебя нежно-нежно, когда ты спала.

— Не ври, — Патриция подтянула под себя стройные загорелые ноги. — Я бы обязательно почувствовала.

— Я хотел, — виновато признался Том. — Очень хотел поцеловать, но ты так сладко спала. Я-то считаю, что поцеловал…

Их взгляды встретились и они оба радостно рассмеялись.