Греческая колонизация Северного Причерноморья - [27]

Нам пришлось коснуться целого ряда неясных и неразработанных исторических и археологических проблем, от последующего разрешения которых, несомненно, будет зависеть та или иная формулировка ответов по частным вопросам. Из числа таких нерешенных проблем можно назвать вопрос о киммерийской культуре; вопрос о степени участия северо-причерноморских племен в событиях VII в. в Передней Азии; вопрос о взаимоотношениях скифов с фракийскими племенами; далее вопрос о «карийцах» в Причерноморье и о доионийской колонизации; затем вопрос о связи греческих поселений с более древними местными поселениями и о дате основания многих из греческих колоний. Наконец, целый комплекс проблем, связанных с изучением импорта греческих изделий в степи и местного производства в колониях.

Однако, несмотря на эти и другие неясности, все же основной вывод, к которому мы сейчас можем прийти, мне кажется бесспорным — это вывод о том, что греческую колонизацию северного Причерноморья нельзя рассматривать односторонне, только с точки зрения истории Греции, греческих племен и греческой культуры. Неверно, что «ионийцы были первыми распространителями культуры, первыми, кто положил здесь основы цивилизации»[158]. Колонизация явилась выражением двустороннего исторического процесса, она была обусловлена всем предшествующим развитием как самих греков, в первую очередь ионийцев, так и местного населения наших степей. Только помня об этом, можно плодотворно изучать историю взаимоотношений греков-колонистов со скифами, таврами и другими местными племенами.

Наряду с этим общим выводом мы можем подвести итоги по более частным вопросам, послужившим нашей специальной темой.

Рассмотренные нами факты показывают следующее:

1) Возникновение греческих колоний на северном побережье Черного моря было подготовлено развивавшимися издавна, в течение полутора тысячелетий, меновыми сношениями населения наших степей с южными странами, в том числе и со странами Эгейского бассейна.

2) Переход степных племен северного Причерноморья на высшую ступень варварства, окончательное оформление «скифского» общества происходят ранее возникновения постоянных греческих поселений на северном побережье. Скифское общество складывается независимо от греческого влияния. Только с переходом местного населения на высшую ступень варварства создаются условия для основания колоний и их дальнейшего развития.

3) Скифское общество в VII и в начале VI вв. в своих: внешних сношениях ориентируется как на страны Передней Азии, через Кавказ, так и на греческий мир, причем первоначально связи с юго-востоком являются более интенсивными. Лишь по мере замены доколониальной торговли греческих купцов и мореходов постоянной торговой и производственной деятельностью греческих городов-колоний связи с греками получают все больший перевес над связями с юго-востоком.

4) Историческая последовательность греческой колонизации северночерноморских побережий отражает, наряду с физико-географическим моментом, в основном степень развития местного населения, возможность установления с ним постоянных торговых сношений, наличие с его стороны соответствующего спроса и предложения. Сначала, после южного и западного побережий Черного моря, колонизуется район Днепровское Бугского лимана (VII в.); в VI в. следует область Боспора Киммерийского; в конце V в. — экономически отсталые области тавров (Херсонес), Нижнего Дона (Танаис) и Кавказского побережья.

Этим итогом можно закончить нашу работу. Остается только сказать, что затронутые в ней темы требуют дальнейшей разработки, которая должна протекать коллективно, с участием как специалистов по истории Греции и греческой культуры, так и специалистов по местным культурам северного Причерноморья, а также и по истории Передней Азии. Своей работой я хотел бы еще раз подчеркнуть необходимость всестороннего рассмотрения вопроса, бесплодность изолированного подхода к нему.