Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии - [75]

Афины решили всеми силами отстоять целость морско­го союза, на котором покоилось их значение как великой державы. Харес получил приказание вести свой флот к Хио­су, и туда же была отправлена из Афин другая эскадра под начальством Хабрия. Город Хиос был заперт с суши и с мо­ря; но нападение на гавань, произведенное Хабрием, было отражено осажденными, причем знаменитый полководец и сам пал, храбро сражаясь.

После этого пришлось снять осаду Хиоса, и союзники в свою очередь перешли в наступление. Они собрали флот в 100 триер, опустошили острова Лемнос и Имброс и присту­пили к осаде Самоса, важнейшего внешнего владения Афин. Харес, располагая всего шестьюдесятью кораблями, прину­жден был оставаться безучастным зрителем; ввиду этого афиняне снарядили новый флот в 60 триер и во главе его по­ставили обоих лучших полководцев этого времени, Ификрата и Тимофея (середина лета 356 г.). Афины имели теперь на море 120 триер — сила, какою они не располагали со време­ни битвы при Эгоспотамах. Ближайшая цель — освобожде­ние Самоса от осады — действительно была достигнута, но тем и ограничились успехи похода. Попытка овладеть Ви­зантией ни к чему не привела; затем афинские полководцы снова обратились против Хиоса, и здесь, в проливе, отде­ляющем остров от близкого материка, у Эмбаты в эретрийской области, встретили весь неприятельский флот. Море было бурно в этот день, и Ификрат с Тимофеем при таких условиях не хотели рисковать битвой; Харес требовал напа­дения, но, покинутый своими товарищами, принужден был с уроном прекратить уже начатую битву.

Известие об этих происшествиях вызвало в Афинах сильное возбуждение. Чем смелее были надежды, которые афиняне возлагали на действия громадного флота под ко­мандою таких полководцев, как Ификрат и Тимофей, тем сильнее должно было быть теперь разочарование, когда ока­залось, что действительность не оправдала этих надежд. Чем можно было объяснить эту неудачу, как не тем, что полко­водцы были подкуплены врагом? Ификрат, Тимофей и сын Ификрата Менесфей, командовавший рядом с отцом, были отставлены от должности и вызваны в Афины для представ­ления отчета.

Смещенных военачальников привлек к суду Аристофон из Азении. Он некогда был товарищем „освободителя" Фра­сибула и являлся, может быть, единственным участником тогдашней борьбы, принимавшим теперь участие в полити­ческой жизни; позднее он примкнул к Каллистрату, затем был вовлечен в ту серию процессов, которая привела к низ­вержению этого деятеля, и лишь с большим трудом избег смертного приговора. Харес также употребил все свое влия­ние, чтобы погубить своих товарищей по командованию флотом, потому что он сам мог избегнуть ответственности только в том случае, если бы ему удалось всю вину свалить на них. Обвинение, по крайней мере в главном, достигло своей цели. Правда, Ификрат и Менесфей были оправданы, но Тимофей, политически самый видный из обвиняемых, был признан виновным в принятии подкупа от хиосцев и приговорен к штрафу в 100 талантов. Он был одним из бога­тейших людей в Афинах, но его состояния далеко не хватало на покрытие такой суммы, и старый полководец должен был удалиться изгнанником в Халкиду, где вскоре и умер. Так кончил жизнь сын Конона, человек, которому, наряду с Каллистратом и Хабрием, Афины более всего были обязаны восстановлением своего владычества на море. Как ни были велики его военные дарования, но своими успехами он был обязан более своей дипломатической ловкости, чем оружию; возможно, что и в войне с Хиосом он доверился этому сво­ему искусству и потому вел войну с меньшей настойчиво­стью, чем следовало с чисто военной точки зрения. Но не­возможно сомневаться в том, что его осуждение было неза­служенно; афиняне сами вскоре сознали это и после смерти Тимофея сбавили его сыну Конону цифру штрафа до десяти талантов.

Харес был назначен теперь единоличным начальником флота; но это не улучшило положения. Дело в том, что фи­нансовые силы Афин были вконец истощены большими сна­ряжениями последних лет; чтобы флот не распался, Харес должен был сам добыть необходимые средства. И как раз теперь удобный случай к этому представляли вновь вспых­нувшие в прибрежных провинциях Персидского царства внутренние смуты.

Престарелый царь Артаксеркс II умер в 358 г. после 46-летнего царствования. Ему наследовал его сын Ох или, как он отныне стал называться, Артаксеркс III, восточный деспот, не знавший пощады в своей жестокости, который, однако, именно поэтому был наиболее пригоден для того, чтобы снова укрепить колеблющуюся державу. Он начал с того, что для упрочения своего престола казнил большое число своих родственников, — прием, который восточные владыки практиковали во все времена, но редко в столь об­ширных размерах. Сатрап Фригии на Геллеспонте Артабаз, по своей матери Апаме внук Артаксеркса И, также, по-видимому, страшился за свою безопасность; во всяком слу­чае тотчас после смены на престоле он восстал против сво­его царя и господина. Однако справиться с войсками царя ему оказалось далеко не под силу, и он обратился за помо­щью к Харесу, обещая платить жалованье афинскому вой­ску. Харес охотно принял предложение, которое сразу из­бавляло его от всех финансовых затруднений; он отправился во Фригию и здесь с блестящим успехом воевал против сат­рапов царя (355 г.). Сделал ли Харес этот шаг на собствен­ный страх, мы не знаем; во всяком случае в Афинах после заключения договора одобрили поступок Хареса и не от­вергли субсидий, уплаченных Артабазом.