Гребень Клеопатры - [35]

Мари ответила первой.

— Нет, не кажется, — тихо произнесла она. — И если тебя это утешит… то я все время думаю о том же самом. Мы получили деньги за работу, которой не делали. Но мы готовы помочь Эльсе. Фредерик посоветует ей, как правильно распорядиться наследством. Я помогу с продажей дома и с перевозкой вещей. К тому же она сама хотела нам заплатить. Ей так легче. И на жизнь у нее останется вполне достаточно денег.

— Ты не представляешь, как я рада это слышать! — воскликнула Анна, чуть не расплакавшись от облегчения. — Я боялась, что вы меня возненавидите, будете считать паразиткой. Эгоистичной и аморальной, как говорит Фандита. Вы и моя семья мне очень дороги, и было бы ужасно, если бы вы подумали, что я хочу прикарманить эти деньги…

— Прекрати! — прервал ее Фредерик. — Ради бога, Анна! Я знаю тебя много лет. Да ты готова отдать нищему бродяге последнюю рубашку и пустить в дом первого встречного, если ему негде переночевать. Господи Боже мой! Здесь и сейчас, там, через стенку, пенсионеры едят и пьют за полцены. Ты — самый добрый человек в мире, и мы все это знаем. А еще знаем, как сильно ты любишь своего отца. Тебе не надо ничего нам объяснять! Да, мы все в шоке от того, что случилось, и это вполне естественно. Не каждый день заказывают убийство! — Фредерик пытался пошутить, но шутка вышла не слишком веселой.

— Но ты ведь тоже об этом думаешь, Фредерик, — прошептала Анна. — Я вижу, как ты исхудал. Что ты думаешь о деньгах? Ты их…

Он не дал ей закончить.

— Да, я их приму, — коротко ответил он. — Как и ты, я много думал об этом и должен признать: это невыносимо. Мы сидим тут в кафе и обсуждаем смерть. Причем смерть насильственную. Философ из меня никудышный. Но я тоже пришел к выводу, что мы помогли Эльсе начать новую жизнь, и если она хочет нам дать денег, пусть даст. А мы сделаем все возможное, чтобы помочь ей обрести счастье и покой. Я знаю, как потрачу свою долю.

— И как же? — поинтересовалась Мари.

Фредерик медлил с ответом.

— Я хочу создать то, что подарит людям радость, — ответил он осторожно. — Вложу их в музыку и танцы. Искусство учит людей творить добро. Оно делает их счастливыми. Я хочу, чтобы все были счастливы. Простите меня. Это звучит банально, и мне стыдно за себя. Но это мое мнение.

Анна подумала, что и сама рассуждала примерно в этом духе.

— Если Бог есть, — продолжил Фредерик, — то он сейчас смеется над нашими жалкими попытками решать людские проблемы — те самые, которые человечество не может решить уже не одно тысячелетие. Я с тобой согласен, Анна. И уверен, что эти деньги пойдут на добрые дела.

Мари обхватила себя руками.

— Я тоже думала, — призналась она. — О том же, что и ты, Фредерик. Что можно сделать людей счастливыми. И пришла к выводу: я никогда не была так счастлива, как когда мы с Дэвидом держали ресторанчик в Клифдене. Удовлетворение, которое я чувствовала, подавая вкусные блюда моим любимым посетителям, ни с чем не сравнится. Я была там намного счастливее, чем здесь, работая в офисе. Я хочу потратить деньги на ресторан. Вы мои лучшие друзья, и я знаю, что вы никогда не думали о собственной выгоде. Я не такая альтруистка, как вы. Но вы доказали мне, что мои желания тоже имеют право на существование. Вы научили меня быть собой.

Анна с Фредериком переглянулись. Они подумали об одном и том же: Мари редко вспоминала о жизни в Ирландии, разве что изредка роняла пару коротких мрачных фраз, не желая вдаваться в детали и отвечать на вопросы. Она ни разу не пригласила их в гости, пока жила там. Анне хотелось расспросить подругу, но она решила не торопить события. Мари сама все расскажет, когда придет время. Не стоит мучить ее вопросами.

Через пару дней Эльса Карлстен пришла к ним с большой сумкой, из которой достала три пухлых конверта. В каждом, по ее словам, лежало по пятьсот тысяч крон. Она добавила, что ей даже дом продавать не пришлось, хватило нескольких акций, о существовании которых она раньше и не подозревала.

— Если бы я знала… — вздохнула она и добавила, что им лучше самим решить, как объяснить все налоговой инспекции. Она скажет, что ей нужны были наличные на организацию похорон и на расходы по продаже дома.

Анна поразилась тому, насколько активной и сообразительной стала Эльса после смерти мужа. Она напоминала старинную чашу, которую хорошенько почистили от налета, и она снова засияла серебром. Анна спросила, не звонили ли ей из полиции. Эльса кивнула и поправила черную траурную шляпку с пером. Выглядела она очень элегантно, но рука, протянутая за кофе, подрагивала. Эспрессо с молоком и кардамоном. Как заказывали.

— Звонили. Сказали, что дело закрыто. Врачи провели вскрытие и, учитывая лекарства, которые он принимал, и наличие большой дозы алкоголя в крови, констатировали смерть от инфаркта.

В этот момент Юханна заглянула в дверь. Анна отметила ее чисто вымытые волосы. С каждым днем Юханна выглядела все более счастливой. Она извинилась за вторжение, нашла Анну глазами и сказала, что пришли двое клиентов и спрашивают, не занимается ли «Гребень Клеопатры» семейной терапией. Анна встала, заслонив собой конверты на столе, попросила передать, что можно зайти через полчаса, и закрыла дверь.