Гражданственность и гражданское общество - [69]

Вместе с тем мы видим, что на Западе существует (или как минимум существовало) «минимальное» государство и в то же время их общества не распадаются, а живут в системе налаженного социального порядка. Видимо, функции властвования, организации общества взяли на себя какие-то другие структуры. Согласно теории гражданского общества — это гражданские ассоциации и другие структуры гражданского общества. Тот факт, что эти структуры взяли на себя функции властвования, свидетельствует, что сам индивид отдает (отчуждает) свою свободу в их пользу. По существу оказалось, что гражданское общество вступает в отношения с государственной властью не ради самого индивида, а по поводу перераспределения власти (отчужденной свободы индивида), претендуя на его свободу.

Это не означает, что основой для претензий гражданского общества на власть является корыстный умысел. В массе своей инициативы гражданского общества имеют под собой убеждение, что гражданские ассоциации лучше распорядятся делегированной им свободой граждан, чем государство, и что социальный порядок, выстроенный на этой основе, будет более эффективным и гуманным. Но необходимо четко осознавать, что речь при этом идет не об освобождении индивида, а о перераспределении отчужденной свободы и, соответственно, о перераспределении власти.

Рассматривая в данном контексте возможность гражданского общества на отечественной почве, стоит обратиться к историческим основаниям генезиса как отечественного социума, так и западного, где, как считается, идеал триады «государство — гражданское общество — индивидуум» практически достигнут. Анализ глубоких исторических корней — это, по мнению Роберта Патнэма, «угнетающая находка для тех, кто считает переделку конституций и институтов реформы главным направлением политических изменений» [цит. по: 252, с. 68].

Проследим, как традиции феодальной иерархии на Западе в Новое время воплотились в систему иерархии самоуправления. Если раньше индивидуум отчуждал свою свободу в пользу феодала, сеньора, то сейчас этот сеньор сменился избранным органом, гражданской ассоциацией. Поскольку социальная иерархия на Западе складывалась через приватизацию власти, исторически сложившаяся система вассалитета привела к способности современного гражданина безболезненно делегировать часть своей свободы той ближайшей по иерархии гражданской ассоциации, к которой он принадлежит (кварталу, цеху, клубу, профсоюзу и т. д.).

В нашей истории традиции отношений индивидуума и государства складывались совершенно иным образом, а поэтому главной проблемой для становления гражданского общества в нашем отечестве является не перераспределение власти в пользу гражданского общества, а вопрос готовности нашего гражданина отдать часть своей свободы гражданской ассоциации. Стереотипы поведения западного гражданина допускают вмешательство местных общественных ассоциаций в личную жизнь гражданина, но отказывают в этом государству. Насколько приемлемо и желаемо подобно положение для нас? Именно неготовность граждан делегировать личную свободу общественным ассоциациям, на наш взгляд, и становится одной из преград в становлении гражданского общества в нашей стране.

Действительно, готов ли каждый из нас жить в общественной ассоциации типа домкома под руководством Швондера из известной булгаковской пьесы, постановлениями которого так называемое «гражданское общество» на уровне кондоминимума может наложить на вас штраф за курение на лестничной площадке; запретить посещение вашей квартиры «подозрительными», с точки зрения домкома, гостями; объявить ваш подъезд зоной трезвости и т. п.? Думается, что на это готов не каждый гражданин.

На наш взгляд, отношения индивида и власти (государство это или гражданская ассоциация), в чью пользу индивид отчуждает часть своей свободы, регламентируются во многом не столько законом, сколько культурной традицией. Отечественная традиция отношений индивидуума и государства за многие века сбалансировала их. Не зря замечено, что жестокость российских законов смягчается необязательностью их исполнения (фраза, приписываемая то Карамзину, то Салтыкову-Щедрину). Существует множество легитимных в общественном сознании способов ограничить поползновения власти на индивидуальную свободу, вплоть до прямого саботажа распоряжений власти. Более того, и само государство признает подобные действия как естественные и неизбежные. Понятно, что в отличие от государства контроль со стороны «гражданского сообщества», как правило, неизмеримо более тотален, что неоднократно подтверждалось в мировой истории. На Западе о подобных регулятивах, присущих нашему обществу, неизвестно, и как результат появляются литературные произведения западных авторов о тоталитаризме, вроде оруэл-ловского «1984» и мифы, в которых работник КГБ проживает на каждой лестничной клетке. К сожалению, мы сегодня мучаемся чужими страхами, опасаясь всевластия государства, которое как раз у нас, как говорят в народе, «где сядет, там и слезет», в то время как игнорируем реальные проблемы и трудности, связанные с возможностью функционирования гражданского общества в нашем отечестве.