Гражданская война в России: Записки белого партизана - [15]

О пребывании его здесь известно немногое. Питание было скверным, как, впрочем, и другие условия содержания. Пытки к заключенным генералам не применялись. Известно, что следствие затянулось из-за плохого самочувствия П. Н. Краснова…

17 января 1947 г. «Правда» опубликовала следующее сообщение Военной Коллегии Верховного Суда СССР: «Военная Коллегия Верховного Суда СССР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны атамана Краснова П. Н., генерал-лейтенанта белой армии Шкуро А. Г., командира „Дикой дивизии“ генерал-майора белой армии князя Султан-Гирей Клыч, генерал-майора белой армии Краснова С. Н. и генерал-майора белой армии Доманова Т. И., а также генерала германской армии, эсэсовца фон-Панвиц Гельмута в том, что по заданию германской разведки они в период Отечественной войны вели посредством сформированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза и проводили активную шпионско-диверсионную и террористическую деятельность против СССР.

Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях.

В соответствии с п. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых Краснова П. Н., Шкуро А. Г., Султан-Гирей, Краснова С. Н., Доманова Т. И. и фон-Панвиц к смертной казни через повешение.

Приговор приведен в исполнение».

Все генералы были повешены 16 января во дворе внутренней тюрьмы МГБ СССР (Лефортово), по мнению некоторых авторов, самым изуверским способом — на мясных крюках за ребро. Лишь одного П. Н. Краснова ввиду его возраста расстреляли.

Так вместе со многими другими бывшими белыми генералами и офицерами закончил свою яркую трагическую жизнь генерал-лейтенант Андрей Григорьевич Шкуро. Всю свою жизнь оставаясь последовательным врагом большевизма и советской власти, он все-таки, несмотря ни на что, оставался верен России — той прежней России, которую помнил и о возрождении которой мечтал… Бог ему Судия!

Жизнь его прошла под знаком Гражданской войны, принесшей ему и славу, и горе, и, в конце концов, смерть на виселице. Справедливое, на мой взгляд, суждение о судьбе Шкуро высказал Ф. И. Елисеев, кубанский казачий полковник, один из немногих уцелевших при расстрелах казаков на севере и бежавший через границу в Финляндию. Близко зная Шкуро, он упоминает о нем в своих воспоминаниях «С хоперцами от Воронежа до Кубани 1919–1920 гг.»: «Война рождает героев — говорит военная история. И не будь ее — А. Г. Шкура так и остался бы неизвестным „сотником по войску“, т. е. в запасе офицеров своего Кубанского войска. Хотя — такова фортуна многих, ставших действительными героями Гражданской войны».

В 1990-е годы появились публикации, которые пытались представить Шкуро, Краснова и других казачьих генералов и их подчиненных горсткой «предавших идеалы казачества в годы войны» (Шпион (Москва). — 1994. — № 1 (3). — С. 40). Подобный подход весьма примитивен и попросту повторяет всем известные советские стереотипы минувших лет. Для таких людей, как А. Г. Шкуро, война 1941–1945 гг. явилась прямой возможностью продолжения Белой борьбы 1917–1920 гг. с оружием в руках. Недаром в те грозные годы адъютант-переводчик Походного атамана полковника СВ. Павлова сотник С. Бевад писал: «Эта война по своему характеру приближается к войне Гражданской — только в гораздо более сложной обстановке и в масштабах всего мира» (На казачьем посту. — 1 августа. — 1943. — № 7. — С. 3).

Идеи, за которые сражался и мученически погиб А. Г. Шкуро, живы и теперь. Это подтверждают пророческие слова генерала П. Н. Краснова, которые начинают сбываться; «Будущее России — велико! В этом я не сомневаюсь. Русский крепок и отпорен. Он выковывается как сталь. Он выдержал не одну трагедию, не одно иго. Будущее за народом, а не за правительством. Режим приходит и уходит, уйдет и советская власть. Нероны рождались и исчезали. Не СССР, а Россия займет долженствующее ей почетное место в мире».

Впервые предлагаемые российскому читателю «Записки белого партизана» А. Г. Шкуро были составлены им в 1920–1921 гг. в Париже. Здесь он познакомился с полковником бывшей Российской Императорской армии Владимиром Максимилиановичем Беком, который в то время был приглашен на службу французской военной миссией и занимался составлением докладов для французского военного министерства. Между ними сложились настолько дружеские отношения, что Шкуро упросил Бека записать с его слов воспоминания о Гражданской войне. Последний постарался облечь их в литературную форму, что ему в целом удалось.

Позднее Шкуро хотел дополнить и опубликовать свои мемуары, но этот замысел по неизвестным причинам так и остался неосуществленным. Воспоминания были подготовлены к сдаче в редакцию и хранились у Бека, который в 1936 г. вместе со своей семьей переехал в Южную Америку, где и скончался в 1944 г. Рукопись воспоминаний Шкуро осталась в семье Бека. В конце 1960 г. его вдова предложила их главе издательства «Сеятель» Никифору Холовскому в Буэнос-Айресе. Издательство опубликовало мемуары без всяких поправок и редакторских изменений под заглавием «Записки белого партизана» (авторский заголовок отсутствует) в декабре 1961 г. Текст был снабжен предисловием в виде высказываний тех или иных лидеров Белого движения о различных событиях Гражданской войны, помещенных в подстрочнике.