Гражданская Война в освещении П Н Милюкова - [14]
1) Данишевский. "Опыт библиографии октябрьской революции" и
2) Доброницкий. "Систематический указатель по истории русской революции" (сюда включена и иностранная литература - характерно, между прочим, что при исчерпывающей в теории полноте, я все же своей книги о "Красном терроре" не нашел).
Далеко не всегда П. Н. Милюков имеет в своем распоряжении и опубликованный в эмиграции материал. Как на характерный пример можно указать на ссылку автора на источник ознакомления его с рабочим движением на Урале. Правда, Милюков, как мы уже видели, почти не останавливается на этой знаменательной странице гражданской войны, в значительной степени ниспровергающей искусственное построение его схемы. Быть может, у автора умолчание являлось даже бессознательно, ибо для характеристики движения на Ижевском и Боткинском заводах он знает только один источник - книгу Гутмана (Гана) "Россия и большевики". Между тем, эта книга не может служить серьезным источником для исследования. П. Н. Милюков ничего не знает о том, что в журнале "Пролетарская революция" за 1924 г. были напечатаны многочисленные выдержки из газеты восставших "Ижевский Защитник". Автор мог бы воспользоваться интереснейшими воспоминаниями непосредственного участника движения, рабочего с. - д. Уповалова, напечатанными в берлинской "Заре" в 1923 г. (В "Заре" были напечатаны и другие воспоминания - напр., записки рабочего Струмилло и др.).
Для изложения Уфимского Совещания и периода власти Директории автор пользуется книгами Гинса, Субботовского, Зензинова и Аргунова. Нельзя, касаясь этого периода, умолчать о книгах Майского, Святицкого, Болдырева, о статье Утгофа ("Былое") - именно там найдется первостепенный материал. Игнорирование этих книг - никакого следа знакомства с ними в тексте Милюкова нельзя усмотреть {45} тем более странно, что, напр., книгою Святицкого я широко пользовался в своем ответе Чернову, напечатанном в "Последних Новостях"; воспоминания ген. Болдырева я излагал довольно подробно в "Голосе Минувшего", отмечая то новое, что вносят воспоминания Болдырева в существующую зарубежную литературу.
П. Н. Милюков может сказать, что вся эта обширная "советская литература", а равно и эмигрантская, которую он в значительной степени игнорирует, не может изменить его точек зрения. Я думаю, читатель должен признать, что голословное утверждение Милюкова в предисловии книги, что немотивированные "неточности" едва ли имеются в его работе, не соответствует действительности. Приведенные примеры сами за себя говорят. На некоторых весьма существенных деталях, исходя из текста П. Н. Милюкова и оставляя в стороне то, что им замалчивается или сознательно, или бессознательно - в силу незнакомства с материалом, - можно показать, что кое какие из упомянутых книг должны были побудить автора внести поправки и оговорки к своему тексту с фактической стороны. Приведу несколько примеров, оговариваясь, что количество этих примеров может быть увеличено.
Книга Колосова "Сибирь при Колчаке" - книга местами очень тенденциозная. В данном случае эта тенденциозность послужит в нашу пользу, ибо нельзя предположить, что один из главных руководителей противо-колчаковского движения и лидеров с. - р. партии, поднимавших крестьянские восстания, будет тенденциозен в освещении деятельности местного партизанства. П. Н. Милюкову надо сгустить краски в отрицательных тонах для характеристики сибирского правительственного режима при адм. Колчаке. По концепции историка с момента омского переворота все окрашивается густо в реакционный цвет, и под подозрение берутся все элементы прогрессивной общественности.
{46} П. H. Милюков не считает нужным отметить, что эта "реакционность", выражавшаяся в атаманщине, бороться с которой Колчак, по собственному признанно, был бессилен (см. "Допрос Колчака"), выявилась задолго до принятия власти будущим Верховным Правителем - тогда еще, когда адм. Колчака даже не было в Сибири. Эта "атаманщина" не зависела от того или иного правительства. Вот, напр., слова А. А. Аргунова - автора весьма в сущности тенденциозной по отношение к Колчаку брошюры "Между двумя большевизмами". "Сибирское правительство (до образования Директории) не пыталось бороться с этим злом, ибо, даже при желании, ничего не могло бы с ним сделать". Естественно, и Директория за свое кратковременное управление не могла достичь положительных результатов. Так же было и при Верховном Правителе.
"Под влиянием произвола военных властей - говорит П. Н. Милюков - уже в декабре 1918 г. начались волнения и восстания, а жестокое усмирение их военными властями и сожжение целых деревень, уже окончательно оттолкнуло сибирское крестьянство от власти". Первое "уже" - сразу делает изложение П. Н. Милюкова весьма неточным. Из книги Колосова (и по другим материалам) он мог бы увидеть, что широкое крестьянское движение началось уже в сентябре, т. е. до переворота 18 ноября и еще до образования Директории - грозное минусинское восстание совпало с моментом "колчаковского" переворота. Даже Колосов часть этого движения "стихийного" характера считает своего рода сибирской махновщиной, неприемлемой ни для какого государственного течения. В самом деле, только разнузданной стихией можно объяснить, напр., резню, которую устроили так называемые "повстанцы", руководимые большевиками в маленьком Кузнецке. Из других источников, напр., из подсчета "Томского Рабочего" мы знаем, что эта {47} "уманьская резня" в Кузнецке сопровождалась убийством 325 местных интеллигентов.
Согласно официальной версии, император Александр I умер во время путешествия по России от стремительно развивавшейся болезни. Однако если попытаться внимательно рассмотреть события в жизни императора и его взаимоотношения со своими приближенными, то картина складывается совершенно иная. В своей работе известный историк С. П. Мельгунов пытается ближе подойти к разгадке царской трагедии путем детального описания лиц Александровской эпохи — тех, с которыми он замышлял либеральные реформы, и тех, кто оказался его соратниками в период переоценки его взглядов.
Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.Том второй.
Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 годаOCR boomzoomer 2007-2008 г.
С.П. Мельгунов – самый крупный историк русского зарубежья, а может быть, и всей отечественной науки XX века по этим вопросам. До революции он являлся признанным авторитетом по истории русской церкви, прежде всего старообрядчества, сектантства. Под его редакцией вышли многотомные коллективные труды, составляющие гордость русской историографии: "Великая реформа 19 февраля 1861 г." (7 т.), "Отечественная война и русское общество" (6 т.), "Масонство в его прошлом и настоящем" (З т.). В 1913 году совместно с В.И.Семевским Мельгунов организовал крупнейший русский исторический журнал "Голос минувшего" и редактировал его на протяжении 10 лет (вышло 65 томов)
Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.Том третий.
Вниманию читающей публики предлагается замечательный 7-томник. Замечателен он тем, что будучи изданный товариществом Сытина к 100-летней годовщине войны 12-го года, обобщил знания отечественной исторической науки о самой драматичной из всех войн, которые Российская империя вела до сих пор. Замечателен тем, что над созданием его трудилась целая когорта известных и авторитетных историков: А. К. Дживелегов, Н. П. Михневич, В. И. Пичета, К. А. Военский и др.Том четвертый.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.