Гражданская война уже началась - [89]

Типичный «экстремист»

Центры «Э» существуют в МВД с осени 2008го, когда были ликвидированы подразделения по борьбе с оргпреступностью (УБОПы), и большая часть их сотрудников перешла в едва созданные структуры, формально нацеленные против терроризма и экстремизма. Но еще в середине нулевых, когда только формировалось антиэкстремистское законодательство, правозащитники высказывали опасения, что применяться оно будет не столько против террористов, сколько против любых инакомыслящих. И станет фактически регулятором протестных настроений. Так и произошло. «Клиентам» центров остается лишь бежать в столицы, где еще есть СМИ, готовые вступиться за репрессируемого, действуют правозащитные организации.

«Наши милиционеры хитры на выдумки. Если я покупал билеты на транспорт по своему паспорту, то, как бы ни добирался в Читу, на поезде или самолете, сотрудники всегда встречали меня у подъезда, — вспоминает Кравченко. — Угрозы, конечно, сложно доказать, но они есть. Сотрудники «Э» приходят к тебе на учебу, работу, домой, всем интересуются, спрашивают, откуда у твоей семьи средства на квартиру. Называют тебя преступником, говорят, что таких надо сажать. В отделе, если уж попал на их неформальные беседы — а повестку они выписывают прямо там, на коленке, — тебя снимают на камеру без твоего ведома. Тыкают распечатками личной переписки из интернета. На даче в качестве улик — дескать, я кого—то бил — забирали хозяйственный инвентарь и даже разобрали на рейки теплицу. Вдруг я кого—то бил рейкой? Как—то на беседу пригласили моего товарища. Опера ему сказали: «Раз ты говоришь, что отошел от активистских дел, то пиши об этом заявление. А мы покажем это заявление «Кубе» и посмотрим, что с тобой будет!»

По убеждению Андрея «Кубы», в Москве еще есть возможность быть услышанным: «Я хотя бы не пропаду без вести — обо мне хоть кто—то пошумит на тех же Чистых прудах. А там, где никто не услышит, — проще задушить. У нас в Забайкалье «эшники» чувствуют себя хозяевами: угрожают, например, выпилить дверь, если человек им не открывает». (Вскоре после интервью Андрея задержали в Москве и отправили в Читу, где он находится теперь под подпиской о невыезде.)

Убоповское прошлое борцов с экстремизмом, по мнению блогера Анны Поляковой (автор сайта extremizma.net, где собираются сведения обо всех пострадавших от произвола сотрудников «Э»), это одна из главных проблем: «Опера в центрах «Э» — люди, привыкшие иметь дело с организованной преступностью, с людьми жесткими, вооруженными, с которыми у них было право не церемониться. Подругому они не умеют работать. Отсюда допросы с пакетами на головах у активистов и отбиванием почек. Региональные «эшники» считают идеальной ситуацию, когда на их территории вообще нет никаких политических организаций или инициатив, кроме официозных. На беседы, которые тоже являются средством давления, вызывают всех подряд, включая зоозащитников и участников инициативы «Еда вместо бомб», раздающих еду бездомным».

Активисту «Автономного действия» (межрегиональная организация «либертарных коммунистов») Дмитрию Бученкову, преподававшему политологию в одном из вузов Нижнего Новгорода, пришлось переехать в Петербург. «Когда нижегородская группа «Автономного действия» проводила приуроченный к 23 февраля «Фестиваль дезертира», — рассказал он в интервью «The New Times», — на мероприятие прибыли и оперативники «Э». Я не скрывал, что помещение, в котором все собирались, снималось на мое имя. Меня вызвали к руководству вуза, предложили уволиться по собственному желанию и дали понять, что моего увольнения добьются в любом случае. Хотя до этого никаких претензий не было, мне даже обещали повышение. Я уволился и уехал. Что бы в городе ни происходило: демонстрация, политизированный концерт, антифашисты подерутся с фашистами, — оперативники желали побеседовать именно со мной. Было ощущение, что не сегодня завтра меня подставят, и я получу как минимум условный срок».

Дальше — тишина

Несмотря на постоянную критику со стороны СМИ и правозащитников, возможности борцов с экстремизмом лишь расширяются. Так, центры «Э» — единственная структура, штат которой вырастет на треть при превращении милиции в полицию. Следовательно, «эшникам» придется изобретать новые формальные привязки любых уголовных дел к антиэкстремистской специфике. Так, в начале мая в Петербурге сотрудники центра «Э» задержали мошенников, вымогавших деньги у стариков. Где связь с экстремизмом? Вымогали деньги у ветеранов Великой Отечественной, то есть это уже не просто старики, а социальная группа. В Новосибирской области две недели назад эшники накрыли подпольное производство поддельной водки. Связь с экстремизмом? Владелец бизнеса — уроженец Азербайджана, следовательно, входит в список потенциальных пособников экстремистских организаций. Расплывчатое определение «социальная группа», используемое в антиэкстремистской практике, порождает множество курьезов. Усилиями центров «Э» в разных уголовных делах в качестве «социальных групп» уже фигурировали сотрудники правоохранительных органов, военные, государственные служащие, владельцы отечественного автотранспорта, компартия и власти Китая. Прокуратуру просили возбудить дела в защиту таких социальных групп, как «правозащитники», «журналистское сообщество» и «болельщики СКА». Зато суд в Тамбове 5 мая 2009 года постановил, что гомосексуалистов «нельзя отнести к отдельной и определенной социальной группе» по смыслу ст. 282 УК.